Прощание славянки (СИ)

Так они и проплыли мимо, не увидев ни Ермаково, ни Пантеона. Да, им нужно было спешить, развивать преимущество, дабы в будущем постараться избежать встречи с озверевшими дикарями… Но Лида знала — будь у них хоть море времени, им все равно не достало бы духу высадиться на западный берег. Не только из-за возможной радиации, хотя и из-за нее тоже. Просто они, испуганные и преследуемые беглецы, постарались бы уклониться от встречи с давней трагедией, ведь их собственное мужество висело на волоске.

[1] Пантеон (здесь) — устоявшееся название музея И.В. Сталина в с. Курейка

[2] Карские операции — товарообменные экспедиции 1921–1931 гг. по доставке в низовья Оби и Енисея импортного промышленного оборудования и вывозу оттуда сибирского сырья

Глава 18. У атамана

Это был прекрасный день. Как решила потом Лидия, это был лучший день всего путешествия. Изнуренные дорогой путники были рады возможности просто тихо посидеть, а то и полежать на прогретой осенним солнцем палубе. Маугли больше не объявлялись. Никто не говорил об этом вслух, но про себя каждый повторял с тревожной надеждой: «Неужели оторвались?» Ближе к вечеру надежда переросла в уверенность: так далеко на юг маугли сунуться не посмеют. В общем, они то ели, то дремали, а то и просто смотрели на проплывающие мимо берега.

Поздним вечером встали на ночлег на поросшем березняком острове, укрыв мотозавозню в протоке. На следующий день капитан поднял всех ни свет ни заря — после облома с лихтерами он не хотел попусту терять время.

Вскоре все заметили, что приподнятое настроение Никиты стремительно улетучивается. Он стал мрачен, тревожен, не выпускал из рук лоцманскую карту и периодически углублялся в расчеты.

— Не трогайте его, не надо, — попросил Назар, видя нарастающий интерес Бена и Лидии.

— Тогда ты.

— Что я?

— Не коси под дурачка, а колись. Что за новая напасть тревожит нашего капитана?

— Атаман Громов, — заговорщицки сообщил Назар. — Не хотим с ним связываться. Вернее сказать, только он любит называть себя атаманом Громовым, но почти всем известно, что настоящая фамилия этого человека — Кондитерский, — Назар почему-то тяжело вздохнул.

Бен присвистнул.

То, что подлинная фамилия атамана — Кондитерский, было величайшим секретом села Туруханск. Но специфика села в том и состоит, что здесь ничего не скроешь, и правду знали все, причем она распространилась далеко за околицы Туруханска. Об этом судачили речники и сезонные рабочие, рыбаки, строители и торговцы, говорили с улыбкой, хихикая или подкручивая пальцем у виска. Атаман Громов был поистине знаменит.

— Боитесь? — поинтересовался Бен.

— Не то, чтобы… В смысле: Никита не боится, а я пожалуй что и боюсь. Туруханский атаман мужик серьезный. На словах он вроде как признает закон, и его земли входят в состав Республики. Но когда никто не видит…

— А то, что творится в селе, практически никто из посторонних и не видит, — догадалась Лида.

— Он, говорят, такое творит, на что бы глаза не смотрели. Нас он, пожалуй, сочтет за шваль, но вот Катя…

— Как он меня узнает? — брезгливо передернула плечами Катерина. — Посмотрите, как я одета! Нищебродка, от вас не отличишь.

Выглянувший из рубки Никита окинул ее недобрым взглядом.

— Мы тебя закладывать не станем, не беспокойся, — сухо заверил он.

— Атамана все, все опасаются, — продолжал Назар. — Поговаривают, он обкладывает все проходящие суда данью. А Туруханска нам никак не миновать.

— А когда вы шли вниз? — спросила Лида.

— Это все Никита придумал, — Назар хихикнул. — И Енисей нам помог. Мы специально подошли к Туруханску в предутренних сумерках, когда часовым самый сон…

— Так у них… часовые? Они что там, совсем обалдели? — спросила Лида, у которой о Туруханске остались весьма неприятные воспоминания.

— И часовые стоят, и патрульные катера всегда наготове. Ведь сегодня Туруханск — крайнее подконтрольное Республике человеческое поселение на Енисее. Они там права качают, дай Бог каждому, — высунулся из рубки Никита.

— …Заглушили двигатель, погасили все огни и отдались течению, — продолжил рассказ Назар. — Проскочили тихонько, как серая тень, они нас и не заметили. А как отплыли подальше, завели двигатель, и деру! Эх, кабы на завтра туман… Или ливень, чтобы как из ведра поливало.

Все не сговариваясь посмотрели на небо. Его незамутненная голубизна и легкий прохладный ветер не оставляли надежды — на этот раз природа им помогать не собирается.

— Ни дождь, ни туман нам не помощники, — Никита снова высунулся из рубки. — Рокот нашего водомета выдаст нас с головой. Я уж и так, и сяк вертел: нам не укрыться. Поедем прямо так, не таясь. Что еще остается?

*****

Все предсказания Никиты сбылись с удручающей точностью.

Он вел мотозавозню спокойно и уверенно, как-то буднично, что ли… Не старался прижиматься к западному берегу, не стремился проскочить опасный участок побыстрее. Как будто это для него и не важно, а на борту нет ничего необычного.