Прощение

Хюльдар едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Интересно, какие еще сообщения о городских происшествиях отвергла Эртла, прежде чем выбрала для них вот это?

Женщина посмотрела на собачку и кивнула в сторону угла дома.

— Песик. На улице. Замерз.

— Да, замерз, — подтвердил Хюльдар, подбирая слова попроще, чтобы объяснить, что да, такое случается, но бродячими собаками занимается не полиция, а местный совет. Не успел он, однако, сказать что-то еще, как уборщица наклонилась, взяла собачонку на руки и показала им ее передние лапы.

— Кровь. Много крови. — И действительно, на короткой коричневой шерсти виднелись красно-бурые пятна. — Кровь. Много крови. — Уборщица снова показала на угол дома.

Детективы переглянулись. Что она имеет в виду? Где много крови? И что такое в ее понимании много крови? Больше, чем в венах этого песика? Видимых ран на лапах заметно не было, но их могла скрывать косматая шерсть.

— Можете показать?

Женщина кивнула и опустила собачонку на землю. Но не успели они сделать несколько шагов, как Хюльдар жестом остановил их и повернулся к уборщице.

— Можно обойти с другой стороны?

Та кивнула.

Прежде чем повернуть, он привлек внимание напарника к следу на снегу. След был примерно в полметра шириной и шел от дома через двор в направлении дороги. Санки оставить его не могли — слишком неровно. Да еще и сплошной, без явно выделенных полос от полозьев. Тут и там виднелись розовые пятна. Картина напоминала ту, что они видели за кинотеатром, откуда преступник утащил Стеллу к парковочной площадке. Конечно, это могло быть совпадением, но тем не менее Хюльдар не хотел затаптывать то, что могло обернуться местом происшествия куда более серьезного, чем оставленная на улице собака.

Гвюдлёйгюр уже достал телефон и, не сбавляя шага, постукивал пальцами по экрану.

— По данным já.is[9], в доме живет семья из четырех человек. Отец — исполнительный директор фирмы, двое детей — учащиеся, мать — должность не указана. Позвонить?

— Нет, подожди. — Мысленно Хюльдар уже дал себе пендаля за упущение — надо было сказать товарищу, чтобы поискал информацию по пути. Такова обычная процедура. А он забыл. Потому что злился на Эртлу и Йоуэля и не думал о деле. На курсах по управлению гневом об этом, конечно, говорили, но он прозевал, и прозевал как раз потому, что злился — надо же, заставили посещать какие-то лекции! — и слушал невнимательно.

Позади дома находился еще один сад, побольше и с террасой, частично отгороженной невысокой бетонной стеной. Садовую мебель собрали на зиму, и ее контуры угадывались под чехлами, нарушавшими строгий геометрический эффект. Неуместной выглядела и темная полоса, протянувшаяся от большой раздвижной стеклянной двери через террасу и заснеженную лужайку, исчезая за углом дома на противоположной стороне.

— Вот дерьмо. — Хюльдар поднял руку. Все остановились.

— Много крови. — Женщина печально покачала головой. — Много крови.

Красная полоса на светлых каменных плитах бросалась в глаза так же, как и на белом снегу. Повсюду темнели отпечатки лап — по-видимому, собака побывала и здесь. В двух-трех местах след выглядел так, словно его облизали. Подтверждая это предположение, пес прошмыгнул у них между ногами и принялся лизать измазанный красным камень.

— Прочь! — взревел Хюльдар, но собака даже не оглянулась, и ему ничего не оставалось, как схватить ее — щенок оказался легким как пушинка — и осторожно сойти с террасы. Сомнений не оставалось. Кровь. Но чья кровь, человека или животного? Не исключено, что хозяин дома был охотником.

— Номер владельца дома?

Гвюдлёйгюр продиктовал номер, и Хюльдар, зажав под мышкой животное, набрал его на своем телефоне. Судя по тону звонка, мобильник находился за границей. Никто не ответил. Не повезло и с другими номерами — жены, дочери и сына. Телефон сына сразу переключился на записанное сообщение: аппарат либо выключен, либо находится вне зоны досягаемости.

Гвюдлёйгюр тронул Хюльдара за плечо.

— А что это там в окне?

Хюльдар оторвал взгляд от экрана и посмотрел на большое окно рядом с раздвижной дверью. Лучи низкого солнца отражались от стеклянной панели, мешая рассмотреть то, на что указывал Гвюдлёйгюр. Хюльдар прищурился и наконец увидел. Изнутри к стеклу был приклеен лист белой бумаги. Стараясь удержать одной рукой вертлявого щенка, он повернулся к женщине и резко спросил:

— У вас точно нет ключа?

Уборщица испуганно покачала головой, словно боялась, что ее арестуют, если она забыла или потеряла ключ, или просто за то, что ей не поверят.

— Возьми собаку. — Хюльдар передал пса напарнику, и тот мгновенно успокоился на руках молодого детектива. Стараясь шагать как можно шире и переступив кровавую полосу, Хюльдар подошел к окну.

— Что-нибудь есть? — подал голос Гвюдлёйгюр.

— Да. Вот только надпись с другой стороны. Попробую прочитать…

Он отступил чуть в сторону, чтобы тень не падала на бумагу, — и как раз в этот момент на помощь пришел луч солнца.

На листке красовалась гигантская жирная цифра 3.