Прошедшее продолженное время

Я был молодой, горячий. Стремился вернуться туда, снова воевать. Свято верил в науку, выполнял все назначения. Отец выпрашивал у врачей системы реабилитации. Но чем больше я старался делать упражнения, тем хуже мне становилось.

С Евгением Санычем мать познакомилась вроде бы случайно. Он забежал перед электричкой в гастроном на Дорогомиловской. Увидел маму, разговорился и вместо Апрелевки с авоськами пошел к нам домой. Теперь я понимаю, что дед, безвылазно живущий в пригородном поселке, не имел никаких шансов пересечься с женщиной из Перово.

Все словно было частью некоего плана. Саныч мужик рисковый, но отнюдь не безбашенный. В те годы власть очень болезненно относилась к нетрудовым доходам, а уж всякого рода «шарлатанов» за частную практику наказывали крайне жестко. Потом он как-то признался, что накануне ему был знак свыше.

После небольшого облегчения от травяных сборов и прочих снадобий мне стало совсем плохо. Отец хотел Саныча сдать со всеми потрохами. Впрочем, это совсем другая история.

Мы недоумевали, отчего он, как сейчас бы сказали, травник и экстрасенс высшей категории, не может справиться с таким легким случаем.

Узнав, что я отмечаю крестиками дни болезни на календаре и намечаю, к какому празднику должен вернуться в часть, он схватился за голову и забористо, от души, выругался матом. А ведь культурный был дед, деликатный. Если не знать, что Евгений Саныч попробовал и сталинских лагерей, и фашистских, прошел финскую, отечественную и японские войны, он сошел бы за рафинированного интеллигента…

Короче, он первый мне обьяснил про наше лживое государство. Про пропаганду, рассчитанную на ленивых и недалеких людей. И что если ее воспринимать буквально, то нужно самому с себя кожу содрать, а мясо сдать на колбасу. Жила бы страна родная.

В те годы только ленивый Родину-уродину не пинал, особенно когда это стало безопасно. Собственно, крошили в капусту все устои, традиции, верования, такое вот время было…

Расчищали площадку для нового обмана. Но тем не менее много истинной правды было сказано. О паразитической сути государства, про наше зомби-воспитание…

Много чего низвергли… Ты не поверишь, но по мере того, как я избавлялся от непререкаемых истин и прочего мусора прошлых эпох, я начинал все лучше и лучше ходить: с ходунками, на костылях, потом с тросточкой, потом сам, безо всякого лечения.

– Мне кажется, – мягко вклинилась Саша-Лена, – что ложь, как ты говоришь, государства – необходимый элемент жизни. Ведь у государства нет других рук, кроме рук подданных. И оттого оно отнимает произведенное и раздает по своему разумению. И не просто «оболванивает», а создает идеологическую базу, чтобы граждане считали такой порядок справедливым. Но без организации нельзя, иначе люди друг друга резать будут.

– Верно, – согласился я. – Только вот в чем загвоздка. СГ-генераторы промышленной мощности могли быть созданы в начале восьмидесятых годов прошлого века. Моим микросотовым батареям уже лет семь-восемь. Вот тебе новые автомобили и ТЭЦ – минус два основных источника загрязнения атмосферы. Но бестопливные источники энергии в нефтедобывающей стране – опасная ересь. Кому нужны будут нефть и газ? Да и не это главное. Как обеспечить контроль за подданными, если у них в избытке один из ключевых ресурсов – энергия? Теперешней форме сосуществования людей такие возможности ни к чему. Они разрушают основу регуляции общества.

О чем говорить, если давно можно было все производство автоматизировать? Но тогда за что давать средства к существованию и как контролировать? А оттого изобретения, которые могли обеспечить изобилие и выживание, прячутся в долгий ящик. Принципиально, ради стабильности и порядка. И никто не задумывается, что расползающаяся биомасса плавно движется по дороге в никуда.

Честно говоря, я и не вылезал, как другие. Хоть у меня все давно было готово. И расчеты, и демонстрационные образцы. Этому государству я не стал бы помогать даже под страхом расстрела. Только однажды, когда деньги потребовались, продал десяток взрывных устройств. Спрос рождает предложение.

– Вот значит, как, – сказала девушка. – А зачем?

– Надо было платить за работу людям. В Гусь-Хрустальном для меня делали микропористое стекло тоннами. Нужно было очень много, ведь впереди десятки лет разрухи. У меня много его… сто седьмой гараж – это лишь верхушка. На другом заводе кольца для экранов точили сотнями тысяч штук. Я знал, что все рушится, и готовился. Не бог я, не пророк. Просто оказался в нужное время, в нужном месте и делал то, что нужно, не задумываясь.

– Понятно. Иван, а что это было, весной? Из-за этого они тебя боятся.

– Ты про взрыв?

– Да.