Прошедшее время несовершенного вида… и не только

На свадьбе никаких поцелуев.

Пели «ВАЗУВАЗУВАЗУВА».

Ели мясные кружки, овощные кружки, мучные кружки.

Невеста Астарт стояла в углу.

Часами.

Через неделю Ушан уже снова варил гуталин в своей квартире как ни в чем не бывало и продавал на «стоянках».

Евреев, кстати, считал наравне с собой.

И даже выше.

Дружил с народными артистами.

Кторов, Качалов, Ливанов, Москвин приходили к Ушану чистить ботинки в долг.

Отношения семейные.

А что им оставалось?

Русские же не чистят обувь.

По пятницам Ушан доставал деревянный ящик с кожаным ремнем, чтобы нести через плечо.

И шел к Магарасам чистить обувь.

Тридцать одну пару.

Большое дело, между прочим.

В одном отделении кованые гвоздики с широкими шляпками, в другом – круглые баночки с сапожными мазями всех цветов, в третьем – щетки.

Еще бархотки, подковки, ложечки, набойки.

Стельки, войлочные прокладки, шнурки, колодки.

Молотки, ножи, пассатижи.

Маленькая резиновая щеточка, наконец.

Для Зяминых рыжих туфель на круглых каб-луках с замшевыми носами болотного цвета. Тех самых. Рижских. В которых Зяма танцевал лезгинку. Шляпа, кстати, улетела куда-то во время Гражданской войны, а синий костюм до сих пор висит в шкафу: плечи вниз, карманы на шелку.

Когда работа бывала сделана, Ушана угощали пирогом «Нищий студент». Любимой едой Магарасов (готовила Броня).

Кстати, любимым предметом Зямы был роскошный бильярд.

Иде нравилось потрясающее ружье с резьбой (мастер Навотный).

Давид предпочитал две пишущие машинки.

Александр – заграничный патефон.

Броня – изумительные серебряные ложки.

Рися – вилки.

Муля – мешок старинных монет.

Моня – фарфоровую лошадь со всадником.

Мэри – три камеи.

Павлуша – потрясающие кии. Семьдесят семь штук! (Когда Магарасы уехали на Памир, я пошел и продал их в гостиницу «Москва» за сто двадцать рублей.)

Близнецы – часы с рисунками на эмали в рубенсовском стиле.

Соня – большой туркменский ковер пять на пять, как у Туркмен-баши.

Дора – маленькие ковры под седла.

Гидя – те, что вместо дверей служат.

И все вместе обожали Еврейскую энциклопедию.

Комплекты поставляли Гага и Брю-Брю.

Книги холили и лелеяли.

Шкафы в каждой комнате были забиты увесистыми томами.

Магарасы их берегли от советской власти как зеницу ока.

Однажды позвонили в дверь.

Ида открывает.

На пороге – цыганка. Просит, чтоб пустили покормить грудью младенца.

Магарасы в жизни не видели грудных детей и остолбенели.

Цыганка легла на порог. Через нее перепрыгнула в дом толпа цыган.

И украли Еврейскую энциклопедию.

Всю, до единого тома.

Одевались Магарасы скромно, по-советски.

Кроме Давида.

Давид ходил всю жизнь в кальсонах.

Однотонный шелк или белоснежную хлопчатобумажную материю доставали все те же Гага и Брю-Брю.

Кальсоны шил дорогой профессиональный портной Куба Давидович.

Небольшого роста, с черным мелким бесом на голове. Снимал мерку. Через неделю приходил, протягивал кальсоны и молчал (знал минимум русских слов).

Глядя на готовое изделие, Давид задыхался от восторга.

Деньги Куба Давидович брал неизменно с униженным выражением лица.

У Зямы были закадычные друзья (вместе орошали пустыню эмиру Бухарскому).

Инженеры.

Известные вредители.

Сто человек.

Когда вредителей отпускали в Москву по разным делам, они приходили к Зяме.

В телогрейках, в ушанках.

Зяма не продаст!

У Магарасов был крошечный садик.

Два дерева, ромашки.

В него вредители и набивались.

В тесноте, да не в обиде.

Приходил слепой музыкант Палтыйл.

Большой человек в обществе слепых.

Назюзюкается и давай играть.

«Пальчикими» бил, «молоточкими» бил.

Инженеры подпевали.

Потом вредители возвращались к себе в лагерь.

В конце концов отсидели свое и умерли.

А Мэри как-то раз вышла замуж.

За субтильного пьяницу Алексеева.

Однажды к подъезду подъехала машина.

Выкинула мертвого Алексеева.

И укатила.

Вот и вся романтическая история.

Кстати, о советской власти Магарасы не высказывались.

Ни слова.

Никогда.

Имя «Сталин» как будто не слыхали.

Праздников не праздновали.

Ни советских, ни еврейских.

Своеобразная публика.

Их можно понять: люди никогда не были женаты.

За исключением Мули.

Муле привели огромную страшную женщину с бородой в ушах и сказали:

– Это твоя жена!

У супругов родились близнецы.

Красавцы с пепельными кудрями и фарфоровой кожей. Неземные существа!

Близнецы говорили без перерыва между собой на непонятном языке и умерли в один день вместе со своей огромной мамой.

Овдовев, Муля стал читать Еврейскую энциклопедию и курить трубку. Дым струился у него между усов, как у Марка Твена.

На письменном столе стояла фарфоровая ваза с надписью: «Директору-человеку».

Подарок Мулиного приятеля Брю-Брю, собирателя всякой дряни и большого варвара.

Трудно поверить, но подобная история произошла с Мулиным двоюродным братом Гагой Левковичем.

Левкович жил в этом же доме в квартире напротив.

Блестяще играл на рояле и в шахматы.

Интеллигент до мозга костей.

Так вот, к нему пришла (заметьте, сама!) огромная русская женщина Матрена и сказала: «Буду твоей женой».

Взяла и приказала.

Клянусь!

Что творила!

Выходила на лестницу и орала на женщину с бородой в ушах.

А Гага метался по комнате и ломал руки.

Самое страшное, что и от этих двоих родились мальчики. Два гения.

Ангелы во плоти.