Прошито насквозь. Рим. 1990

Он молчал, пил (теперь уже вино) и смотрел на нее. Ева ощущала себя некомфортно под этим тяжелым взглядом, и, в конце концов, бросила попытки отдохнуть. Она стала останавливаться лишь в людных местах, среди других гостей. Умный ход — когда Лука оказывался неподалеку, женщины сразу же обращали на него внимание. Молодого человека с таким самомнением и себялюбием такие обещающие взгляды, нарочито громкий смех и другие уловки могли легко сбить с пути. Если бы он понравился особо цепкой дамочке, то его вечер был бы обречен — зрелая охотница могла бы вцепиться в него мертвой хваткой и не отпускать от себя ни на шаг. У него бы просто не осталось выхода — пришлось бы отправиться с ней в постель. А там он может закрыть глаза и представлять кого угодно, Еве до этого не было никакого дела.

Маневры длились достаточно долго, и вскоре она уже и сама стала пьянеть от редких глотков шампанского, которое удавалось перехватить время от времени. Лука действительно приглянулся даме с высокой прической и сверкающим колье. Он надолго застрял возле нее, а Ева улизнула, радуясь перерыву.

Целый час в толпе, целый час непрерывной работы, целый час уловок и ухищрений. Ее мозг перегрузился, шея ныла, и сама она мечтала только об отдыхе. Энцо и Лука заняты, Адам должен скоро появиться. Самое время выйти во двор и прогуляться за ворота — может быть, ей даже удастся встретить его у дороги. Она распустила волосы — вынула уже классическую спицу из узла и рассыпала волнистые пряди по плечам.

Хозяин дома — мужчина лет пятидесяти по имени Квинт (а может это и не имя вовсе) — подошел к ней, постукивая каблуками новых туфель из крокодиловой кожи. Ева повернулась к нему с вежливой улыбкой.

— Скрытый маркетинг — еще одно слово из чужого лексикона, которое в скором времени обживется в нашем языке, — с легкой хрипотцой и табачным дымом выдохнул он.

— Скрытый?

О том, что такое маркетинг, она знала хорошо. Реклама составляла почти восемьдесят процентов ее работы.

— Да. В скором времени я выставлю этот дом на продажу, — улыбнулся он. — Не хочу давать скучные объявления. Все эти жуткие комнаты, в которых заранее навели порядок и расставили флакончики с дорогой парфюмерией на тумбочках под трельяжами. Все эти аккуратно разложенные складки портьер. Искусственно и некрасиво. Так не бывает в реальной жизни — когда покупатель заселится, дом уже не будет таким глянцевым. Пусть все лучше увидят его в действии. Во время вечеринки — пусть в доме будет весело и многолюдно. Я ведь пока еще хозяин, и хочу помечтать о том, что могу распоряжаться судьбой этого дома. Я его люблю, понимаете? Не хочу, чтобы его купил какой-то мизантроп, который заперся бы внутри и выходил во двор лишь по великим праздникам. Это не по мне. Я хочу, чтобы люди увидели, как он красив и захотели жить в нем полной жизнью.

Ева понимала, о чем идет речь. Все ее фотографии — смеющиеся люди, вино, красивые тени на бежевых стенах — все это было лишь выгодным фоном для дома. Неформальная реклама — так это должно называться.

— Вот для чего вы здесь. Да вы и так уже это знаете.

Он снова затянулся. Не сигара, а простая сигарета, даже без ментола. То, что курят студенты и клерки. Наверняка привет из прошлого. Жизнелюбец, что еще сказать.

— Поэтому я прошу вас пройти к винному погребу, обойти дом и сфотографировать фонтаны, выходящие в парк. Кованые чугунные ворота. Бассейн на верхней террасе. Пожалуйста, сделайте это для меня. Я хорошо заплачу и не стану тревожить вас до конца вечера. Мне не нужны люди, за которыми вы охотитесь сейчас — мне нужен дом. Просто без людей никак не обойтись.

Бассейн на террасе — такого она еще не видела. Да и зачем все это нужно, если можно проехаться до пляжа? Ева щелкала мерцающую водную поверхность, и пыталась захватить как можно больше деталей. Декоративные фикусы полутораметрового роста в больших керамических горшках, расставленные вдоль главной глухой стены. Шезлонги, разбросанные в беспорядке вокруг кромки бассейна. Отблески салюта — частные радости богатеев.

Вечеринки у бассейнов еще не были в моде — они станут популярными гораздо позже, через несколько сезонов.

Оттуда было легко пройти на заднюю сторону, с которой открывался вид на композицию из четырех маленьких фонтанов в парке. Выглядело все это сказочно, но темновато. Ева вернулась в зал, чтобы найти хозяина и попросить его включить хотя бы пару фонарей. Он кивнул, подозвал одного из официантов, забрал у него поднос и отправил вместе с ней.

По ее желанию официант, оказавшийся постоянным сотрудником (так и сказал: «сотрудником») этого дома, пускал воду в фонтаны или наоборот глушил напор. Когда с фонтанами восстановился мир, Ева попросила официанта отвести ее к винному погребу.

— Конечно, только после этого я буду должен сразу же вернуться, там парни без меня, наверное, совсем замотались, — предупредил он.

— А мне больше и не нужно — просто покажите дверь, — улыбнулась она.