Прошлое

Что происходит между ними в последующие несколько минут — остается только догадываться. Чем она это сделала, зубами или ногтями, также не имеет большого значения. Зато нам доподлинно известно, что вскоре уютную тишину «Люкса» разрывает дикий крик. Когда Фанни вламывается в комнату вьетнамской красавицы, ее взгляду предстает следующая картина; аргентинец лежит на полу со спущенными штанами и держится обеими руками за пах, пытаясь остановить кровотечение. Связи Фанни — а среди ее клиентов немало практикующих в Каннах светил медицины — и хорошая репутация ее заведения помогают организовать экстренную медицинскую помощь действительно в экстренном порядке, а главное — не привлекая излишнего внимания. Остается нерешенным вопрос правовой оценки случившегося. Аргентинец, разумеется, может сообщить куда следует, а в любом провинциальном городе — включая роскошные и насквозь коррумпированные Канны — найдется судья, принципиально выслуживающийся или же, наоборот, цинично-двуличный, который раздует эту историю для того, чтобы обеспечить себе перевод в Париж. Вынести сор из избы означает для Фанни катастрофу. Она уже представляет себе цепочку кошмарных событий: появление полиции, задержание, арест, суд, тюрьма — жизнь кончена. Заинтересованные стороны назначают встречу в «Люксе». Фанни благоразумно заперла вьетнамку в подвале, где, собственно, и собирается держать ее в обозримом будущем, и предлагает аргентинцу компенсацию за случившееся, которую даже он не может мысленно не признать разумной и адекватной. Он, кстати, за все время разговора ни на минуту не садится в предложенное ему кресло и держит руку в правом кармане брюк, нежно поглаживая ею повязку, наложенную на член. Выслушав предложение Фанни, он выдвигает свои требования: ему не нужны ни деньги, ни пожизненный ваучер на бесплатное пользование всеми услугами ее заведения, ни даже ее связи в высших сферах каннского общества — а ведь Фанни действительно достаточно поднять трубку, чтобы решить многие весьма серьезные вопросы; все это звучит, конечно, заманчиво, но аргентинцу нужно другое: он требует отдать ему «Ложное отверстие».