Прошлое с нами (Книга вторая)

Андреев и Зотин шли со мной. Ввязаться в бой рядом с танками рискованно, но, может, вблизи дороги найду укрытие? Немцы начнут прочесывать подсолнухи, если решатся перейти речку.

Позади строчили автоматчики. Со стороны деревни доносился гул моторов.

— Как будто мотоциклы, — произнес Андреев.

В колонне визжали стартеры. Неужели суматоха из Гапоновки перекинулась в колонну? Мои товарищи остановились. Прошло несколько минут.

Раздвигая растения, появился Медиков.

— ...автоматчики подошли к речке и вернулись... Что теперь?.. — он ушел обратно.

Зотин, Андреев и я продвинулись на полсотни шагов. Гул моторов начал перемещаться. Колонна, кажется, тронулась...

Дождь не прекращался. Пробираясь из ряда в ряд, мы вышли к западной границе подсолнухов. Не было ни машин, ни танков. Грейдер просматривался в обе стороны. Лишь слева, ближе к деревне, небольшой участок скрывала седловина. По-видимому, колонна двинулась на Исковцы, куда, как показывала карта, ведет дорога.

Дальше — поле. Часть его убрана. На гребне осталась солома, местами сложенная в кучи. Вполне надежное укрытие.

Уйти от Гапоновки! Забраться в высокую, поросшую травой стерню.

Андреев вернулся известить Обушного. Зотин терял терпение.

— Пока все подтянутся... мы будем возле куч, пошли... зачем тянуть?

Десять шагов — и под ногами кювет. Дорожное полотно еще сохраняло твердость с многочисленными отпечатками гусениц и колес. В углублениях пузырилась вода. Кое-где блестели лужи.

Узорчатый рисунок протекторов разбегался в стороны. Я поднял голову. Машина! Она выскочила из седловины и приближалась к подсолнухам. Повернуть назад?.. Нет... не успею! Крайние ряды подсолнухов изрядно поломаны и примяты.

А машина миновала угол и неслась прямо на меня. Ошарашенный быстротой и неожиданностью, я не заметил бронетранспортер, который спускался вниз, в седловину, вслед за машиной.

Расстояние неумолимо сокращалось. Машину вдруг занесло. Колеса вильнули и выровнялись. Стрелять или не стрелять?

Длинная серая легковая машина приближалась. Я слышал, что машины высших немецких офицеров бронированы и снабжены пуленепробиваемыми стеклами. А если это она? Ни в броню, ни в стекла я не верил и готов был нажать спуск. Но бронетранспортер?! Он надвигался, заняв все дорожное полотно.

Отпечаток колесных протекторов — в пяти шагах от моих носков. Ветер отбрасывал мокрый угол плащ-палатки и хлопал по каске. Ну, что будет... мой автомат... спокойно, не спешить, не шевелиться.

Я глядел на машину. Боковые стекла полуопущены. На правом сиденье — офицер. Под козырьком с серебристыми знаками бледное продолговатое лицо аскета. Расстояние десять шагов... пять... и вот... напротив. Нажать?.. Если сбавит скорость, тогда... тогда... огонь!

Офицер, скользнув взглядом, небрежно поднес к фуражке руку и отвернулся. Машину снова занесло. Выбросив из-под колес струю грязи, она увеличила скорость и стала удаляться.

В ушах стоял звон. Удары сердца отдавались в висках.

Не поворачивая головы, я взглянул на Зотина. По лицу не заметно волнения. Каска опустилась слишком. Капли воды висли по краю и падали на грудь.

Постукивая гусеницами, двигался бронетранспортер. Проклятье! Он сбавляет ход. Ну, теперь — все! Палец скользнул по скобе и лег на спусковой крючок.

Широкий, приземистый полугусеничный бронетранспортер. Под бортом торчит черный ствол пулемета. Залепленное грязью переднее колесо проворачивалось все медленней. Крыло, дальше широкий капот и стойки открытого броневого щитка. Расплывались пятнами за стеклом солдатские лица.