Прошлое

Они вышли из магазина и загрузили покупки в багажник. Нэнси сказала, что сядет за руль сама; Римини положил ключи в ее подставленную ладонь. Несколько кварталов они проехали молча. Неожиданно, увидев что-то между деревьями, которыми была обсажена улица с обеих сторон, Нэнси резко нажала на педаль тормоза и так же резко вывернула руль влево. Римини и сам не понял, как они оказались на стоянке у какой-то гостиницы. Площадка была практически пуста; в разных ее концах стояло с полдюжины машин. Несмотря на огромное количество свободных мест, Нэнси сделала лихой вираж и затормозила буквально вплотную к синему «фалькону»; чтобы не поцарапать машины, Римини пришлось очень внимательно открывать дверь. Он даже не вышел, а вытек из автомобиля Нэнси и невольно засмотрелся на «фалькон» — модель, которая представляла лично для него определенную историческую ценность. Они пересекли стоянку и вошли в холл гостиницы. Мысли Римини были заняты предстоявшим ему внеплановым развлечением с Нэнси, и тем не менее он не мог не удивиться тому, сколько поверхностей в помещении, оказывается, можно покрыть мягким ковролином. Ковролин был повсюду — не только на полу и на стенах, но даже на потолке и на пьедестале, куда была водружена весьма упитанная гипсовая Венера. К еще большему изумлению Римини, организационными вопросами занялась Нэнси: она попросила предоставить им самую дешевую комнату и согласилась взять в руки телевизионный пульт только после того, как ее несколько раз клятвенно заверили, что пользование телевизором включено в стоимость. Римини тем временем вызвал лифт и прислушался к игравшей в холле музыке: негромко, едва перекрывая журчание маленького фонтанчика, пел Роберто Карлос, на том испанском языке, на котором говорят не в Латинской Америке, а в самой Испании, — с характерными слабыми «р» и подчеркнутыми, чуть шепелявыми «с». Римини вспомнил, что это песенку он когда-то слушал все лето напролет во время каникул; вспомнил он и то, что в это подростковое лето он в основном совершенствовался в мастурбации, которой предавался раза по три, а то и по четыре на дню. Роберто Карлос… Вот только… как же называется эта песня? «Слова»? «Мечты»?.. Вместе с Нэнси они вышли из лифта, подошли к своему номеру и открыли дверь. Римини пропустил Нэнси вперед, а сам на секунду замешкался в коридоре: его внимание привлекла занятная парочка, стоявшая чуть поодаль, примерно через три двери от них. Женщина была крупной, несколько мужеподобной; ее движения — медленными и тяжеловесными, а жесты убедительными. Мужчина, особенно по сравнению со своей спутницей, выглядел на редкость щуплым и низкорослым; не добавляла ему внушительности и изрядных размеров лысина. Он в основном не говорил, а вертелся вокруг женщины, появляясь то слева, то справа от нее, как какая-нибудь неутомимая оса. Поняв, что их заметили или, точнее говоря, застукали, мужчина и женщина замолчали и одновременно повернули головы в сторону Римини. До женщины ему, в общем-то, не было никакого дела, а вот лицо мужчины… Да, не зря ему показался знакомым даже его силуэт, не зря что-то кольнуло в душе, когда он увидел этот чертов «фалькон». И вот теперь, глядя в темные печальные глаза, наблюдая за тем, как по лицу мужчины расползается выражение удивления, а затем — стыда и испуга, он медленно, словно во сне, осознавал, что в нескольких шагах от него, в коридоре дешевой гостиницы, используемой в основном в качестве дома свиданий, стоит не кто иной, как Роди, отец Софии. В который раз Римини поразила миниатюрность этого немолодого уже мужчины и при этом — редкая пропорциональность его телосложения; больше всего он походил на постаревшего эквилибриста, канатоходца или жокея. Увидев, как Роди поднимает руку в приветственном жесте, Римини, не раздумывая, перешагнул порог номера и закрыл за собой дверь.

Они набросились друг на друга и занимались любовью стоя, прямо в одежде, не удосужившись даже включить свет, чтобы осмотреться, словно понимая, что потом им будет не до того, чтобы повернуть выключатель еще раз. Неожиданная мимолетная встреча с отцом Софии, к удивлению самого Римини, ничуть не ослабила его. Наоборот, стремясь как можно быстрее стереть из верхних пластов памяти лицо бывшего тестя, он сумел завести себя так, как раньше это удалось ему с Нэнси лишь однажды — во время их первой близости. Минут десять спустя — Нэнси уже принимала душ, а Римини лениво, с должным чувством пресыщения смотрел телевизор: по специальному, очевидно кабельному, каналу показывали какой-то не слишком занимательный порнофильм, кульминацией которого была сцена оргии с участием представителей и представительниц всех рас планеты (фильм, что характерно, был черно-белый) — в дверь постучали. Римини подумал, что, по всей видимости, Нэнси успела заказать напитки в номер, и, наскоро обмотав бедра полотенцем, приоткрыл дверь. В коридоре стоял Роди.