Прошлогодняя синева

Он преподал свои законы,
И, обрученный, в их кольце,
Я византийские иконы
Гадаю в ласковом лице.

Мечтательностью так опоен,

Не устрашаюсь суеты:
Меня он ограждает — воин
Меня пленившей красоты.

Неуязвимо укоризне

Не сочетаться мне, в грехе,
С оплакиваемою жизнью,
Не заключенною в стихе.

Январь 1913

«Восковая свеча за иконою…»

Восковая свеча за иконою,
И одна из бесчисленных свеч, —
Каждый вечер сгораю зажженною;
Каждый вечер — сгорать зажечь.

Золочу беспощадного Ангела,

Словно Ангелу тайно близка;
Не узнают, как сладостно ранила,
Не любя, Меченосца рука.

Каждый вечер пусть сердце затеплится;

На лампады узорную медь
Только гроздьями воск мой налепится:
Я сгорала, горю — не сгореть.

Январь 1912

Первое рондо

М.А. Кузмину

Разбейся, сердце, хрупко, как фарфор,
И порванной струною вскрикни, сердце;
Ведь, как солдат в кровавых брызгах шпор,
Как тамплиер — о павшем иноверце,
Я не надену траурный убор.

Кто плен любви — стоцветный Ко-и-нор —

Отдаст с придачей пригоршни сестерций,
Тот не прочтет — меж строчек есть узор:
«Разбейся, сердце». —

А ты прочти!.. Как раненый кондор,

Не простирая крыл к отверстой дверце,
Прикованный, не рвусь я на простор, —
Считая ход минут, секунд и терций.
Я жду, таясь, запретный приговор:
Разбейся, сердце!

Ноябрь 1911

Водолазы

Так тускло видится сквозь щели
Уже остекленевших глаз,
Но за жемчужиной — в прицеле
Не ошибется водолаз.

Поползает в полуудушье,

Где раковины залегли,
А убранными — будут уши
Красавицы чужой земли.

На отъезжающее судно

Отдаст ведь добытую кладь,
Но пальцы отчего так трудно
Невысохшие отлеплять?

Октябрь 1912

Повторенья

Как руки старые ослабли,
Воспоминания каймя,
А в этот раз в чекане сабли
Любовь ударила — плашмя.

Мы прежде, глядя в очи, слепли,

Теперь, гляди, я не ослеп,
И, не сгорев в сметенном пепле,
На старом ложе так нелеп.

Что ж, тосковать по повторенью,

В осенних листьях — по весне,
Чтобы целующие тени
Опять скользили по стене? —

Нет, не вернем, два скорбных лика,

Обетованных благостынь,
Пока судьба, всегда заика,
Нам сможет вымолвить «аминь».

Июль 1912

Скольжу

Опепелил мои экстазы
Их меланхолический строй,
И многим я, голубоглазый,
Казался нежною сестрой.

И, веря мне, не замечали,

Какой мы вверились реке,
Кто этот темный — на причале —
Что нам маячит вдалеке.

А я скольжу, скольжу, как ящер;

Одни узнали ястреба,
Как мной силен татарский пращур
И всадник моего герба.

Январь 1913

Призыв

Люле