Прошлогодняя синева

Гидальго дерзкой тешась позой,
У арок сонного дворца
Сверкну бессильною угрозой
И лживой томностью лица.

Эй, выходи — ломаем копья!..

Но ты — фантом, а я — в бреду.
Лишь за окном белеют хлопья,
Полозья звякают по льду.

Ведь я живу моею ложью

И ложью клятв моих пустых —
Пусть бьется лживо-страстной дрожью
Мой стих.

Апрель 1911

2. «Я сбросил бранные доспехи…»

Артуру Гофману

Я сбросил бранные доспехи
И грудь из брони расковал.
Я у тебя. В жемчужном смехе
Дрожит твой девичий овал.

Я у тебя. В уснувшем замке

Застыл надменно мрамор арк,
И ты, в окна ажурной рамке,
Киваешь мне в твой лунный парк.

Но ты сойдешь, и края платья

Коснутся робкие уста.
Но в светлом таинстве объятья
Ты, как Мадонна, мне свята.

Как я любил твой тонкий профиль

На фоне трепетных свечей,
Когда Распятый на Голгофе
Нас осенял венцом лучей.

Где ты прошла — алеют розы.

Где ты стоишь — лазурный храм.
И так бестрепетно мимозы
Несут цветы к твоим устам.

Перед тобой в лазурном храме

Померкли контуры икон.
И я молюсь Далекой Даме,
Далекой Дамою пленен.

Февраль 1911

Коломбина (отрывки лирической поэмы)

«Не надо белил мне и красок…»

Не надо белил мне и красок,
Не надо мне бубна-щита,
Картонных, малеванных масок —
И так я похож на шута.

Монолог паяца

Входите — поет Коломбина,
Прекрасная, полная чар.
За пестрой полой балдахина
Запрятан я — главный фигляр.

Чужда нам всем фальшь декламаций,

На диво реальна игра.
Изящны мазки декораций,
В костюмах отлив серебра.

Нет красок крикливых убого

(Искусно малюет маляр).
Входите, не ждите пролога.
Сюжет нашей пьесы так стар:

Коломбина зовет Арлекина.

Зазывной улыбкой маня,
Коломбина зовет Арлекина…
Коломбина не любит меня.

Поет Коломбина: «Пальяччо!

О мой ненаглядный супруг!
Ты видишь, медовый, я плачу,
Мне что-то взгрустнулося вдруг».

«Засмейся, твой смех так жемчужен,

Засмейся, твой смех я люблю…»
«Пальяччо! — сейчас ты не нужен.
Уйди-ка на часик, молю».

Коломбина зовет Арлекина,

Так сладко, так нежно любя.
Картонным ножом я убью арлекина,
Стальным — себя.

Ноябрь 1909

Огорченный Арлекин

Коломбина, ужели вы не помните,
Как вот в этой самой комнате
Вы мне что-то сказали,
Меня поцеловали?
Неожиданной лаской сконфуженный,
Я шептал вам, что вы моя жемчужина,
Мой полуденный цветок,
Просил на память платок,
Напевал романсы тоном нежным и жалобным,
Не страшась совсем, что б не попало б нам:
Арлекины не боятся
Глупого Паяца.
А теперь — к чему вся нежность и услужливость?
Уж не околдовал ли чем муж ли вас?
От любви занемог,
Я у ваших ног.
Коломбина, ужели вы не помните,
Как вот в этой самой комнате
Вы мне что-то сказали,
Меня поцеловали?

Февраль 1911

Серенада