Прошлой ночью с герцогом

Гриффин поднял ее холодную руку и поцеловал.

– Вы же знаете: я не позволяю вести такие разговоры в моем присутствии.

– А я обычно их и не завожу. – Она помолчала, обратив взор к голубому небу. – Просто сегодня мне почему-то захотелось себя пожалеть. Так что, если это вас раздражает, можете уйти.

– Это имеет какое-то отношение к тишине в доме? Спаркс сказал, что мисс Свифт повела близняшек на прогулку в Гайд-парк.

– Да, вместе с сестрой и этой собакой.

– Вы все еще сердитесь на меня, да? За то, что нанял ее и согласился на все требования, не посоветовавшись с вами?

– Конечно, – кивнула леди Эвелин, нервно перебирая складки халата. – Все в ней крайне необычно.

– Всем известно, что я тоже весьма непредсказуем.

– Ты мужчина, глава семьи.

– А что говорят о ней близняшки?

– В точности то же, что и ты: прелестна и умна, – но предпочли бы ездить на балы и вечеринки со мной.

– А что их беспокоит? – удивился Гриффин.

– Разве не очевидно? Какой бы замечательной мисс Свифт ни была, она им чужая. А я подвела их.

– Никого вы не подвели, так что больше даже не думайте об этом.

– Вы очень добры, и я понимаю, что кто-то должен был выполнять мои обязанности, но, правду сказать, было бы значительно лучше, если бы вы сумели попросить сопровождать их одну из фрейлин королевы. Уж она точно не привезла бы с собой ребенка и собаку.

– Постарайтесь думать о чем-нибудь другом, более веселом, – ухмыльнулся Гриффин. – Мало кому в Лондоне так повезет, что несколько недель их будут развлекать Наполеон и Джозефина.

– Спросите лучше, кто этого захочет, – улыбнулась она устало.

Гриффин усмехнулся, отлично понимая, что ему не удастся взять над теткой верх:

– Есть надежда, что до конца сезона вы поправитесь и кое-что еще застанете.

При ярком солнечном свете, струившемся в окна, было заметно, что леди Эвелин нахмурилась еще сильнее, а морщинки вокруг глаз и верхней губы стали отчетливее: очевидно, боль была невыносимой.

– Чем вам помочь? – с тревогой спросил Гриффин.

– Просто пожалейте меня, старую больную женщину.

– Не думаю, что вам это понравится, – покачал головой Гриффин, натягивая края халата на ее озябшие руки.

– Конечно, вы правы: не понравится, – так что перестаньте. – Она высвободила руки из-под халата. – Но я была рада, что она это предложила.

– Кто и что? – на всякий случай осведомился он, хотя уже знал, о ком речь.

– Мисс Свифт спросила, нельзя ли днем им с близняшками погулять в парке. Я сама не могла, поэтому согласилась: ведь девочки имеют право увидеть в Лондоне что-то еще, кроме этого дома и сада. Да и день сегодня чудесный. Единственное, я потребовала, чтобы их зонтики были постоянно открыты: не хватало еще, чтобы у них к первому балу сезона покраснели носы и щеки!

– Они свято следуют вашим наставлениям.

– Пока что да. Теперь скажите: вы сумели что-нибудь узнать насчет этих ужасных слухов?

– Не слишком много, – вздохнул Гриффин. – Я говорил с барменом, который работал в ту ночь, когда сэр Уэлби подслушал разговор мужчин, но ничего не смог добиться. То, что он знает, уйдет с ним в могилу.

– Очевидно, он очень благоразумен.

– Я тоже так думаю – и уважаю человека, который высоко ценит свою честь, – но тем не менее намерен узнать, кто за этим стоит. Возможно, есть другие, которые вспомнят, кто входил и выходил из бара в тот вечер.

– Думаю, следует привлечь к этому делу сыщиков с Боу-стрит.

– И кем бы я был, если бы допустил такое?

– Человеком умным и предусмотрительным. Первый бал через два дня. У вас очень мало времени.

– Это мне известно. Мне помогут друзья, а мисс Свифт глаз не спустит с наших юных леди, так что, если кто-то решится на подлость, мы будем готовы.

– Да вы что, Гриффин! Даже не думайте позволять этим повесам приближаться к девочкам! Их репутация будет погублена, если кто-то посчитает, что у них есть виды на ваших сестер!

– А я слышал, что титулованные джентльмены нынче в цене, а кроме того, Рат и Хок исправились, – объяснил Гриффин и, помедлив, добавил: – По крайней мере, Хок – точно.

– Я с вами не согласна, – тяжело вздохнула леди Эвелин, плотнее закутываясь в халат.

– У них нет видов на Сару и Веру, и вам это известно. Они обращаются с ними как со своими сестрами.

– Как жаль, что из-за этой проклятой сыпи на лице я ничего не могу предпринять!

Гриффин протянул руку и закрыл окно, до конца раздвинув гардины, чтобы впустить больше света.

– Тетушка, вы знаете, что можете мне доверять: я в обиду сестер не дам.

– О господи, конечно, знаю! – Она устало посмотрела на него. – И уверена, что вы говорите мне лишь то, что считаете нужным.

– Ваше нездоровье ничуть не притупило остроту язычка. Весьма необычно для столь немощной дамы, какой вы хотите, чтобы я вас считал. Помочь вам лечь в постель?

– Для чего тогда горничные? Когда будете уходить, попросите Харпер подняться ко мне.

– Похоже, я вас утомил, так что позвольте откланяться.

Гриффин хотел поцеловать тетушку в ту сторону лба, где не было сыпи, но она удержала его и чуть отвернулась.

– Едете в парк?

– Да, надо бы повидать сестер и заодно проверить, как справляется с ними мисс Свифт.