Прошлой ночью с герцогом

До нее дошли слухи, что виконт сильно болен, так что увидеть его здесь она особенно не надеялась, но кто знает? Прошло почти пятнадцать лет с тех пор, как они виделись в последний раз, и, возможно, он сильно изменился. Пусть из дому их выгнал не он, а его отец, вряд ли виконт был бы рад ее видеть, поэтому она ощутила облегчение, не заметив его в толпе.

Вскоре супруги Дендилайон откланялись и отошли, а их место занял граф Хаттерстон:

– Добрый вечер, ваша светлость.

– Милорд, – произнес с поклоном Гриффин.

Так начались формальные и утомительные представления.

Овдовевший больше года назад граф, приятный на вид, хорошо сложенный мужчина с темно-карими глазами и квадратным подбородком, густыми волосами с проседью, был по меньшей мере лет на двадцать старше близняшек, но уже дал понять обществу, что траур его окончен и он готов жениться.

Эсмеральда не могла сказать, понимал ли это граф, но ей было ясно, что девушек немолодой джентльмен не заинтересовал, хотя был богат и обладал титулом. Для них в этом зале был один-единственный приз – лорд Генри, и, похоже, они приготовились бороться за него.

Заручившись обещанием сестер оставить для него по танцу, граф извинился и отошел, но на них тут же обрушилась лавина молодых людей, выстроившихся в очередь, чтобы быть представленными юным дебютанткам. Мало того что они и так являли собой зрелище экзотическое, совершенно неотличимые друг от друга, так еще подчеркивали это одинаковыми прическами и платьями из кружева цвета слоновой кости, с атласной подкладкой оттенка дыни.

Кроме того, публику привлекали слухи о них: как-никак сестры одного из сент-джеймсских повес. Мало кто из юных леди мог похвастаться таким количеством соискателей их общества на первом балу первого сезона.

Каждый раз, после того как ее представляли как компаньонку, Эсмеральда отходила в сторону, стараясь не привлекать к себе внимания, что соответствовало правилам этикета. Никто не должен был задаваться вопросом, кто она такая, и это оказалось несложно: все интересовались исключительно юными леди.

Все изменилось, когда к ним подошла красивая голубоглазая молодая леди с пожилым джентльменом. Она не сводила глаз с герцога, и Эсмеральда быстро поняла, что целью ее были не дебютантки.

Оказалось, что даму зовут Ирен Фрост и этот бал тоже для нее первый. Мисс Фрост была прекрасно вышколена и знала, как очаровать мужчину. Всю силу очарования она направила, конечно, на герцога, но нашла время поболтать и с обеими сестрами, пообещав нанести визит в ближайшие дни. Леди Сару она привела в полнейший восторг, да и Гриффин, казалось, прислушивался к каждому ее слову.

Эсмеральда пыталась не думать о слишком очевидном интересе мисс Фрост к герцогу и не завидовать ее статусу и красоте, но это ей плохо удавалось. Леди буквально излучала обаяние и уверенность, а улыбалась герцогу так, словно призывала навестить ее.

Эсмеральда, как ни пыталась, не смогла найти в ней ни одного недостатка: все у нее было высочайшего качества и соответствовало последним требованиям моды.

Наконец мисс Фрост с отцом удалилась, но поток жаждущих представиться не иссяк. Кое-кто все же в недоумении вскидывал брови, когда герцог представлял ее как компаньонку юных леди, но больше всех была удивлена вдовствующая графиня Норвуд. Это немного обеспокоило Эсмеральду: пожилая дама вполне могла припомнить скандал, который разразился пятнадцать лет назад, когда мать Эсмеральды сбежала с поэтом. Хоть за все годы, что провела вне дома, она никогда не слышала и намека на сплетни о своей матери, это вовсе не означало, что их не было.

К счастью, леди удалилась, так ни о чем ее и не расспросив.

Эсмеральда продолжила делать мысленные заметки относительно холостяков, стоявших в очереди для представления ее подопечным, включая лорда Генри. Леди Эвелин была права: мужчина действительно оказался божественно красив. Даже сама Эсмеральда, у которой вообще не могло быть планов на него, почувствовала, как участился пульс, стоило ей взглянуть на джентльмена. Он чем-от напомнил ей Гриффина: тот тоже относился к своей внешности совершенно спокойно. Как и герцог, он был высок, хотя и поуже в плечах. Темно-русые вьющиеся волосы ниспадали волнами. Светло-карие глаза искрились весельем, а улыбка могла бы очаровать даже дикого вепря. Неудивительно, что сердца всех леди – как молодых, так и не очень – начинали биться чаще при виде этого красавца.

Леди Вера едва не упала в обморок, когда он представлялся ей, да и леди Сара была им явно очарована, и каким разочарованием для них обеих было, когда он распрощался, так и не попросив их оставить ему танцы. Интересно почему? Все остальные холостяки, и не только, попросили разрешения потанцевать с девушками. Может, показное безразличие, которое лорд Генри выказывал молодым леди, и было своеобразным способом привлечь их внимание? Возможно, он привык, что дамы сами бросаются ему на шею?