Прошу на бис!

Я вызвал своего секретаря. Он появился подобно тени, пересек комнату и склонился над моей протянутой рукой. Поцеловав рубиновый перстень, мой слуга снова выпрямился и воззрился на меня, смиренно выжидая.

–Пошли кого-нибудь предупредить Его Святейшество, – приказал я ему, величественно восседая в кресле и надеясь, что мой помощник не догадывается, с каким нервным видом я только что расхаживал по комнате. – Ему нужно переждать бурю…

–Слушаюсь, Ваше Высокопреосвященство, – кивнул секретарь с непроницаемым лицом. – Что-нибудь еще?

–Да, – подтвердил я. – Выясни, что происходит. Кто все эти люди? Чего они хотят?

–Будет исполнено, господин кардинал.

Он ушел, и я снова дал волю своим эмоциям. Нет, не подумай лишнего, я не бил посуду, не бросался вещами, я просто расслабился, чего не позволял себе в присутствии секретаря. Я давно усвоил важное правило: никому не доверяй, никому не показывай собственных слабостей, тем паче – ближайшим помощникам! Особенно таким, как мой секретарь… он был чересчур умен и тщеславен, скромная роль простого слуги его вряд ли устраивала… и кто знает, что могло прийти ему в голову, на что он мог решиться, дабы возвыситься? И, вероятно, пришло… хотя об этом я упомяну позднее.

Секретарю не потребовалось много времени, чтобы исполнить мои поручения. Он вскоре появился вновь, причем с подробной информацией, обладать которой я столь жаждал.

Прежде всего, он уверил меня, что Григорий XII в безопасности, после чего умолк, торжественно ожидая моей реакции.

Я кивнул, подтверждая, что принял к сведению все сказанное, и хмуро поторопил его:

–Итак, мой друг, что ты узнал?

–Судя по всему, столкновения на улицах организованы теми, кто против единого духовного центра в Европе, – пояснил секретарь.

–То есть один-единственный понтифик устраивает далеко не всех, – задумчиво повторил я, размышляя, что можно (и можно ли?) сделать при сложившихся обстоятельствах.

–Да, это так, Ваше Высокопреосвященство, – со вздохом (мне показалось, – не слишком искренним) подтвердил мой собеседник.

Я прищурился, обдумывая услышанное. Конечно, все пошло не по плану, но, быть может, есть шанс как-то повлиять на ситуацию? Стоило проанализировать создавшееся положение…

Я потратил какое-то врем, силясь отыскать возможные рычаги влияния. Увы, тщетно! Я упустил правильный момент: вооруженные группировки, нанятые противниками единственного Папы, успели сделать свое черное дело, растравив в местных жителях их давно тлеющую злость. Теперь в Савоне бушевали разгневанные толпы черни, и никто толком не помнил, с чего все начиналось… сейчас их было уже не остановить! Да, я опоздал.

–Боюсь, это неудача, Ваше Высокопреосвященство, – сказал мне секретарь, когда я испробовал все, что только мог придумать. – Придется отступить…

Мне чудилось, я слышу в его голосе смутное удовлетворение… это впечатление мне не понравилось, и я сделал себе мысленную зарубку как следует присмотреться к вроде бы верному помощнику… возможно, он стал опасен.

–Да, мы отступим, но это временное отступление, – холодно сказал я вслух, с деланным равнодушием взирая на собеседника и не показывая, до какой степени разочарован. – Это стратегический шаг назад…

–Нисколько не сомневаюсь, монсеньор… – усмехнулся в ответ секретарь.

“Да, – помнится, подумал я. – Он действительно опасен…”

Полагаю, пора рассказать о том…

…как я поссорился с понтификом

Я не унывал. Я достаточно умен, чтобы понимать: чем грандиознее цель, тем сложнее ее достичь! А что может быть величественнее желания положить конец Великой Схизме?! Ибо именно эта задача была моим ориентиром. Церковь должна была стать единой и нерушимой… конечно, без препятствий было не обойтись.

И тут я вынужден признаться, что не предугадал всех препятствий. Я многого опасался, но только не того, что произошло! Да и как можно было догадаться, что марионетка вдруг вообразит себя кукловодом?! А именно это и случилось.

Когда я прибыл в Ватикан, я сразу попросил Григория XII об аудиенции и был уверен, что получу разрешение посетить приемные покои Великого буквально сразу… ан нет! Мне передали, что Его Святейшество сильно занят и не может принять меня в ближайшие дни.

Какие, к черту, дни?! Я прежде не ждал и нескольких часов! Сказать, что я был ошарашен, – значит попросту промолчать. Я был в шоке столь сильном, что даже не разозлился… хотя стоило бы!

Наконец, мне разрешили появиться пред очами Святейшего, что я и сделал незамедлительно. Промаринованный длительным ожиданием (нечто, к чему совершенно не привык), я пребывал в дурном расположении духа и едва держал себя в руках. И мое настроение ничуть не улучшил тот ледяной прием, который оказал мне понтифик.

–Ваше Святейшество, я хотел обсудить с вами сложившуюся ситуацию, – заговорил я с усилием, изображая покорность, хотя голос слегка дрожал от сдерживаемых эмоций.

Папа поднял на меня пустой равнодушный взгляд.

–Да, Бальтазар, я тоже думаю, нам пора обсудить твой удручающий провал.

В лицо мне бросилась кровь, но я промолчал. Крыть мне, по сути, было нечем…