Прошу повторить убийство

— Снова я попался, — поручник отнесся к этому с юмором. — Ничего не поделаешь, раз сказал «а», надо говорить и «б». Итак, Врублевская, дочь Яна и Ванды, родилась в 1945 году, студентка четвертого курса Медицинской Академии. Не замужем, к суду не привлекалась.

— Однако, эта Ханка произвела на вас впечатление! Что–то слишком много вы о ней знаете, — покрутил головой прокурор.

Глава 4. Две хитрые девчушки

Первые попытки Ханки раздобыть какую–нибудь информацию об убийстве не принесли никакого результата, хотя завязать разговор об этом с соседями, в магазинах и в пекарне не представляло никакого труда. Люди говорили много и охотно, но ничего не знали. Один из работников пекарни сказал, что около двенадцати слышал наверху какой–то шум, но то же самое он сказал и допрашивающему его милиционеру. Милиция даже провела испытание, но результат его был негативным. Оказалось, что громкие голоса, стук и другие звуки из квартиры Легатов до пекарни не доходят. Следовательно, либо это была просто фантазия, либо этот человек слышал шум, доносящийся с улицы или со двора.

Сплетни, разумеется, кружили. В ближнем кафе (Ханка и туда зашла) официантка рассказала ей историю, от которой кровь стыла в жилах, как убийца гонялся за несчастной пани Росиньской по всей квартире и наконец убил ее тупым кухонным ножом. А встреченный знакомый студент рассказал о том, что была вырезана целая семья.

Ханка быстро пришла к выводу, что хлеб человека, ведущего расследование, не так легко достается, как она предполагала, а работа очень тяжелая. Она даже не пошла в Академию, все время охотилась за информацией, и результат — совершенный ноль. Ничего, с чем можно было бы отправиться в милицию.

Наутро Ханка позвонила в дверь квартиры Легатов. Она знала, что каждый вторник там убирается Мария Попела. Дверь открылась через цепочку, очень осторожно.

— А, это Ханечка, — обрадовалась Попела, — проходите, моя золотая!

Ханка невольно взглянула в сторону двери, ведущей в ванную, но там не было уже никаких следов трагедии. Паркет был натерт свежей мастикой.

— Да, как раз здесь она и лежала, бедняжка, — Мария Попела была разговорчивой женщиной. — Как будто спала.

— Вы ее видели?

— Боже сохрани, — воскликнула уборщица, — я не могла бы спать и не осталась бы одна в этой квартире. Когда я сюда прибежала, бедняжку уже увезли. А похороны будут завтра в одиннадцать на кладбище «К солнцу». Ах, бедняжка! Может быть, если бы она не пошла за покупками, ничего бы не случилось.

— За какими покупками?

— Пани учительница, когда приехала в город, пошла до пани инженеровой в школу, — объяснила уборщица, — а потом, возвращаясь, зашла в «Деликатесы» на углу Ягеллонской и Войска Польского, купила там курицу, ветчину, сосиски, масло и макароны. Все принесла и положила в кухне на столе. Так и лежало, когда я пришла. Хорошо, что преступник хоть этого не взял, а то дети сидели бы голодные и без обеда. Разве пани инженерова могла в такое время об этом думать! Только когда я прибежала и нашла все на столе, приготовила макароны с сосисками и дала бедняжкам. Съели все, хотя младший, Михась, такой привередливый. Но я сделала им томатный соус. Коробка с помидорами и сметана были в холодильнике. Пани только плакала и причитала: «Пусть Мария делает, что хочет». А пан был такой бледный!

— Такое несчастье и такая потеря.

— Вот именно, все деньги, подлец, забрал. Все, что пан инженер получил за машину!

— Он хорошо об этом знал.

— Но откуда? Пан инженер ведь никому не говорил. Я убираюсь здесь каждый вторник и пятницу и то ничего не слышала. А он знал, где искать.

— А почему вы сказали, что если бы она не пошла за покупками, то была бы жива?

— В «Деликатесах» всегда столько людей. Наверное, кто–нибудь ее приметил в очереди и пошел за ней. Там всякие бывают!

— Может быть, — Ханка не хотела спорить с уборщицей, хотя эта теория показалась ей малоправдоподобной. Если бы какой–нибудь бандит и пошел за ней, разве бы она впустила его в квартиру? Кроме того, откуда он мог знать о деньгах за проданную машину?

— Тот, кто это сделал, должен был хорошо выбрать момент, он прекрасно знал, куда идет, — заметила студентка.

— Конечно, выбрал, — согласилась Попела. — Мало ли тут разных ходит, разнюхивает. У меня ведь есть глаза, и я все вижу. И здесь, в доме, и в других местах, где работаю. Вертятся тут и только глядят, что бы украсть, а то, Боже сохрани, и убить!

— Так вы говорите, что и здесь ходили, разнюхивали?

— Конечно, ходили, и не далее, как в пятницу.

— В пятницу? — Ханка была заинтригована. — Ведь это за день до субботы, когда все произошло!