Проснулся утром...

Свобода – возможность сказать,

что дважды два – четыре.

Если дозволено это, все остальное следует.

Джордж Оруэлл, «1984»

ЧТО ТАКОЕ МОИ «ПОДВАЛЫ»...

Что такое мои «подвалы» и с чем их едят... Была мысль снять эту рубрику. Закончить. Рано или поздно все приедается. Тем более что иногда читатели поругивают мой «подвал»: ты слишком эпатируешь (извините, можно заменить на слова «ведешь себя вызывающе»), ты слишком субъективен, ты слишком однообразен (имеют в виду Льва Толстого и моих бывших жен)...

На все поругивания у меня есть свои резоны. Ну, уважаю я и ценю Льва Толстого, но не люблю его! Да, иногда бываю резок. Увы, мужик есть мужик. Предвзят? Уже цитировал своего любимого Марка Твена: мне было бы стыдно, если бы я не был предвзятым... Абсолютная объек­тивность – то же, что и абсолютный вакуум (если мои наилегчайшие познания в физике не устарели). То есть теоретически возможно, но практически недостижимо. Да и не хочу я быть объективным. А вы хо­тите быть при жизни изваянными из дерева или гранита? Жены... Да, оставили они глубокий след в моей жизни, да, вспоминаю. И благода­рен им. За доброту и ласку...

Иногда спрашивают: зачем тебе этот стриптиз, это выворачивание наизнанку? Ну, стриптиз бывает разным. Помните, у Бенни Хилла был номер – несколько мужчин танцуют с полотенцами. Полотенца при­крывают то, между животом и коленями, и как бы танцор ни поворачи­вался, полотенца все время остаются между ним и зрителем. Так никто и не понял – есть у них одежда между животом и голыми коленями...

Иногда мне хочется поделиться самым дорогим или самым горь­ким. Например, как в выходной ко мне приходят дочь и сын, и мы все вместе завтракаем... Или как неожиданно состарились и стали болеть мои мама и папа... Или почему вопрос, как ты живешь без семьи, вызы­вает у меня недоумение – как же без семьи?! А дети? А команда, с кото­рой я работаю? Это моя семья. Большая, малахольная и ужасно любимая... И не надо искать здесь двусмысленности и ухмыляться – могу укусить за что ни попадя.

Но – стоп! Полотенце остается между нами. Так что же такое – этот «подвал»? И почему – «подвал»? Обычно ведь в газетах – колон­ка редактора. Но редакторы, как и положено, пишут очень сурьёзные (я где-то объяснял разницу между словами «серьезный» и «сурьезный») статьи. Например, редактор газеты «Гранд Форкс Геральд» Майк Джей­кобс за два месяца моей у них стажировки в трех номерах подряд писал о ночных ястребах, которые вот-вот должны были прилететь в Север­ную Дакоту. И каждый раз в колонке был его портрет: Майк присталь­но и задумчиво смотрит вдаль и держит на уровне груди бинокль. Тро­гательно. Но я не могу говорить об очевидном и при этом задумчиво смотреть вдаль! Дай Бог, вниз вовремя глянуть – на дороге к редакции такие ухабы, что ноги поломать легко.

Мой «подвал» – это треп ни о чем и обо всем со старыми друзьями. Мне пишут, звонят, знакомые и незнакомые, спорят и соглашаются, ругают, а порой и хвалят. И я рад. Одним из самых забавных откликов был звонок после того, как я рассказал про питие коньяка по телефону. Мужчина позвонил в девять утра и предложил выпить. Мне до сих пор неловко – я отказал ему. И не потому, что компания была плохая, я бы с удовольствием, но не пью я по утрам. А вечером он не перезвонил...

Зачем этот треп... Несколько лет назад Ольга Щербакова и Татьяна Кузнецова, мои ближайшие сотрудницы и сподвижницы, вернулись просветленными с какого-то семинара в столице, стукнули кулачками по моему столу и заявили: ты должен писать как редактор! О чем?! А это неважно, говорят. Читатель должен видеть, что ты есть. Вот с тех пор и демонстрирую свое наличие.

P.S. Снимать или не снимать мою рубрику... По результатам опро­са, который мы недавно провели, «подвалы» стоят где-то в середине популярности – ниже официального раздела, но выше клуба зна­комств. Так что, пока продолжим.

Из 2000 года

В ПЕРВОМ НОМЕРЕ НОВОГО ГОДА...

В первом номере нового года принято говорить о планах, надеждах и желать, желать... Кем принято – не знаю. Но я считаю это умест­ным.

Надежд много. Приведу лишь некоторые.

№ 1. Чтобы всем вовремя платили зарплату. Вот просто вовремя: на­стал срок получки или аванса, ты зашел к кассиру, а кассир тебе – день­ги. А еще лучше, чтобы, как у нас в «ДД», кассир сам к тебе пришел и принес ведомость с конвертиком¹. А там не просто какие-нибудь день­ги, а чтобы на них жить можно было. Не плакать над ними, а в магазин сходить. В ту же «Юность». И купить кусок «царской рыбы». Не потому что она самая вкусная, и повкусней едали, а потому что она – «царс­кая», на ней так и написано. Одна моя знакомая на днях поделилась ра­достью: на работу устроилась! На полный рабочий день! С зарплатой 250 рублей в месяц... Новыми... Почему стало стыдно мне, а не тем, кто положил такое жалование, не знаю.

№ 2... Тут личное. Пропустим.