Проснуться живым

— Лады. Я — полковник Базальт, командир Московского отряда оборотней специального назначения. Численность личного состава у нас, конечно, больше, чем отряд, но мы предпочитаем об этом не распространяться. На наш обспецназ возложена миссия обеспечения безопасности мирного населения столицы, как обычного, так и оккультного. В наши задачи входит патрулирование критических зон…

— Не понял, извините, полковник.

— Зон наибольшего скопления негативной ментальной энергии. Эти скопления мы обязаны предотвращать или, в случае спонтанного и неучтенного их проявления, ликвидировать. Далее. Обспецназ проводит профилактические мероприятия по обнаружению скрытых инфернальных сущностей, предупреждает акты насилия и террора со стороны оккультных лиц против мирного населения… И тому подобное.

— Понятно, полковник.

— Это хорошо. Перехожу к делу. Господин Вересаев, у нас проблема.

— Боюсь, что уже не только у вас. Вы имеете в виду ту перестрелку, которую учинили в метро явившиеся в Москву змеи-вампиры?

— Та перестрелка — лишь ничтожная часть того, что они сейчас вершат. Вас можно понять, господин Вересаев, вы долгое время находитесь здесь, под землей, причем большую часть времени вы провели в плену, в бессознательном состоянии. Поэтому не знаете, во что сейчас превратилась Москва.

— Что?… — одними губами спросил Викентий. Нехорошо застучало у него сердце, прямо-таки предынфарктно.

— Змеи повсюду. Обычные, принадлежащие к биологическим видам, заполонили офисы, магазины, некоторые жилые дома в спальных районах: там, где сумели пробраться и где люди не успели предпринять против них меры предосторожности. Впрочем, как их предпримешь? Перекроешь все трубы водо- и газоснабжения? Забаррикадируешься в квартире? Твари все равно лезут. Даже сквозь щели в полу, если таковые имеются. Есть жертвы. И многочисленные летальные исходы.

— Куда же смотрит правительство Москвы?! Черт возьми, МЧС на что?!

— Они делают все, что могут, уверяю вас, господин Вересаев. — Полковник Базальт тяжело поднялся со своего места и подошел к большой общей карте Москвы. Включил невидимый рубильник, и карта замигала алыми и зелеными огоньками, отмечая окружностями разные столичные районы. — Видите? Там, где зеленый цвет, твари ликвидированы. Но только обычные твари. А где красный…

Викентию не надо было ничего объяснять. Тем более что красным карта сияла практически целиком.

— Обычные твари… — прошептал он, содрогаясь от внезапно пришедшей на ум картинки: семья собралась за вечерним чаем, и вдруг откуда ни возьмись — змеи, змеи, змеи… Он тряхнул головой, отгоняя видение. — Обычные, значит, не змеи-вампиры?

— Да. Со змеями-вампирами особая проблема. Они легко меняют плотской облик, бесстрашны, практически неуязвимы, ненасытны и подчиняются только тому, кто их призвал.

— Я знаю Призвавшего. Точнее, Призвавшую.

— О Надежде Абрикосовой нам тоже практически все известно. И о ее подельнице по имени Лупомбомба Озулия Уа Макумба Хоста — тоже. Кстати, руководство племени вибути объявило упомянутую Лупомбомбу вне закона…

— Так берите их за загривок! Они ведь тоже находились где-то здесь, среди ваших подземных уровней! Что ж вы время-то теряете?!

— Мы не теряем время, мы в него не вписываемся, — помрачнел полковник Базальт, произнеся эту малопонятную фразу. — Мы, к сожалению, простые честные служаки-оборотни, и у нас нет способностей вертеть временем как брелоком от ключей. Наш агент Эл несколько раз буквально подводила нас к порогу этих преступниц. И всякий раз они ускользали. Или наводили сон на спецгруппу, или искривляли пространство так, что мы вместо их логова вламывались в приличную квартиру или магазин. А в последний раз негодяйки сместили время.

— Это как?

— А так! Вы говорите, что пробыли в убежище агента Эл неделю, там держали вас в плену Надежда Абрикосова и Лупомбомба…

— Озулия. Так быстрее.

— Вот! А сигнал о том, что убежище взломано, агент дезактивирован и нужно спешить на помощь, мы получили только восемнадцать часов назад, хотя при взломе сигнализация срабатывает автоматически и мгновенно! Вот такой финт. Мы выслали в район убежища поручика Шапкуненко, но он застал только вас, уже почти полумертвых. А спецгруппа, брошенная к убежищу, обнаружила его нетронутым, опломбированным и заблокированным. Теперь вам ясно, с каким врагом мы имеем дело?

— Мне это давно стало ясно. С того момента, как Надежда появилась в моей жизни.

— Значит, помочь нам не только ваш гражданский, но и личный долг.

— В чем заключается помощь? Мне нужны подробности.

— Как же вы любите подробности, господин Вересаев… — раздалось от входа. — Это мне в вас и нравится.

— Что вы себе позволяете, агент?! — потемнел лицом полковник. — Почему врываетесь без доклада?!

— Виновата. Разрешите войти?

— Вы уже вошли.

— В таком случае, агент Эл для дальнейших указаний прибыла, товарищ полковник.

— Садитесь, агент, — махнул рукой Базальт. — Муштровал я вас, муштровал, а все без толку. Вы и субординация — понятия несовместимые.