Просроченное завтра

— Ты меня не слышишь, да? У меня другой мужчина. Поэтому я не сплю с тобой, понимаешь?

— Понимаю, — Дима говорил тихо, почти шептал. — Только не понимаю, какого фига ты мешаешь секс и семью. Ну накатила старая любовь, ну все понимаю… Но мы-то со Степкой тут при чем? Ну хочется тебе с ним потрахаться. Ну трахайся вдоволь, но семью-то зачем рушить? Нафига тебе проблемы? Хочешь поехать с ним, езжай, я не держу. Как-нибудь справлюсь. Справлюсь.

— Дима, нам надо быстро сделать паспорт.

— У тебя есть паспорт, — отрезал он и встал.

— Не делай вид, что ты не понял! — бросила Алена ему в спину, когда он включил чайник.

— Это ты тут дурочку играешь, кажется.

— Дима, я могу сама съездить в Сакраменто сделать апостиль на свидетельство о рождении.

— Лена, — голос Димы был сух и тверд. — Ты свободна распоряжаться своей жизнью как хочешь. Твои гормоны не имеют к нам со Степкой никакого отношения.

— Что ты хочешь сказать?

— Я уже сказал: езжай в свой Питер, вылечи со Стасом свою депрессию и возвращайся домой. Мы тебя подождем.

Алена поднялась.

— Дима, я хочу поехать со Степкой. Стас, он нормальный. Он знает, как с детьми обращаться…

— И что? Пусть знает, и что? — Думов усмехнулся. — Ты что, реально дурочка или играешь? Я что, тебе сына отдам? Ты, знаешь, трахайся с кем угодно, но сын — это сын. Это мой сын.

Повисла пауза. Дима нарушил тишину первым.

— Хочешь пойти к психологу? Или сама справишься? Может, тебе со своим врачом поговорить? Может, гормоны надо проверить?

Алена выпрямилась.

— Я здорова. Я решила уйти от тебя еще в августе.

— И чего не ушла?

Его голос не выражал никаких эмоций.

— Из-за врача. Хотелось родить здорового ребенка. И не в России.

— А жить, значит, в России собралась? Чего тебе не хватает? Я тебе давко предлагал машину получше купить. Что он тебе такое предложил, что не предложил я? Чего тебе не хватает?

Она не отвечала.

— Секса? Так я не запрещаю тебе с ним спать. Спи, сколько влезет!

— Дима, прекрати! Я тебе не продавалась… Ты меня не покупал.

Он тоже вскинул голову.

— Я на это надеюсь. И, знаешь, думал, что даже если ты уйдешь после гринки, у меня останутся хорошие воспоминания. Мне действительно было с тобой хорошо. Мне было хорошо, — повторил он уже более нервно. — Но ты не ушла. Ты даже ребенка решила мне родить. Что ж так изменилось-то теперь? Что ж он за герой- любовник такой?

 — Я просто его люблю…

— Просто любишь? — Дима хмыкнул и дернул головой. — Ну так и люби просто. Шестнадцать часов лету, в чем проблема? Что, он тебе билет не купит? Так я куплю. Да хоть завтра…

— Дима, хватит! — прорычала Алена. — Мне тоже больно.

— А мне не больно, — он облизал губы и громко сглотнул. — Мне обидно. Обидно за Степку… Но мы справимся без мамы. Ничего страшного не произойдет. На смеси здоровые дети тоже вырастают.

— Дима, ты меня не понимаешь?

— Это ты меня не понимаешь, Лена. Мой сын не поедет в Россию ни при каких условиях. Уясни это и пляши от этого. Тебя и твоего Стаса это устраивает? Тогда ты свободна хоть завтра. Я не знаю, какие бумаги надо подписать, но, наверное, в интернете все есть.

— Дима, — прорычала Алена, сжимая кулаки. — Ты специально палки в колеса мне ставишь?

— Какие палки? Какие колеса? — рассмеялся Дима. — Все по закону. У меня в группе только что мужик развелся. Я теперь все тонкости американского бракоразводного процесса знаю. А ты, видимо, нет. И твой Стас не знает. Все по понятиям, да?

— Дима…

Алена замолчала, понимая, что еще звук от нее самой или от него, и слезы польются в три ручья. Но Дима не думал останавливаться.

— Я не буду говорить про твои измены. Я готов пятьдесят на пятьдесят и деньги, и ребенка. Только с условием, что он не покидает пределы Калифорнии без моего согласия. А этого согласия никогда не будет. Если тебя это устраивает, то суд нам не нужен. Если нет, здравствуй самый гуманный суд в мире… — Дима выдержал театральную паузу. — Ты все еще хочешь разводиться? Или все-таки к доктору сходишь?

Алена больше минуты смотрела ему в глаза, а потом выплюнула:

— Какая же ты сволочь, Думов!

Он даже не улыбнулся. Лицо его оставалось приветливой маской, а голос звучал до боли спокойно. Точно у диктора.

— Лена, я бы попридержал сейчас язык. Мы не в России. Так своему Стасу и скажи. Может, он еще сам передумает и найдет себе нормальную бабу в своем болоте, а? Без хвоста. И не будет нам жизнь портить. Такой вариант возможен? Или я размечтался?

Алена молчала.

— Знаешь что, поспи-ка ты сегодня на диване. Я уложу ребенка после кормежки в кроватку. А можешь вообще к нему ехать. У нас со Степкой смесь есть. Я справлюсь. Завтра возьму день и посижу дома. А вы пока ознакомитесь с законами, по которым мы живем. Здесь, слава богу, закон не дышло. Я думаю, тебе есть, о чем теперь подумать. Для начала посмотри в словаре на букву Дэ слово «диворс», а потом уже кидайся мне им в лицо. Ду е хомворк герл!

Он сделает ее «домашнюю работу» невыносимой, но она не девочка, чтобы ей подобное кидали в лицо. Она тоже знает свои права. Не хочет видеть ее — не надо, но Степа такой же сын ей, как и ему.

— Лена, поставь карсит на место.