Просроченное завтра

Она продолжала держаться за ручку автокресла. В его руке была трубка телефона.

— Поставь! Иначе я звоню в полицию и сообщаю о попытке киднеппинга. И пусть они разбираются дальше что да как. Тебе нужны такие проблемы с законом?

Алена бросила автокресло и сцепила руки перед собой: они тряслись.

— Ты зачем это делаешь? — голос ее тоже дрожал.

— Я ничего не делаю, — голос Димы сделался совсем глухим. — Я жил спокойно, ходил на работу, заботился о жене и сыне. Это ты непонятно что делаешь с нашей жизнью. Лена, сходи к врачу. У тебя, кажется, с гормонами проблема. Послеродовая депрессия или как это у вас называется? Лена, ну серьезно, не дури.

Он положил трубку на кухонный островок и засунул руки в карманы джинсов.

— Лена, нашему сыну месяц. Он совсем кроха. Ну что ж ты делаешь? За что ты его так?

— Это ты, а не я!

Она прошла к двери, схватив лежащий на столе мобильник.

— Лена, ты насовсем?

Она глядела на него волком.

— Видишь же, что у меня нет ключей!

Она не хотела хлопать дверью. Дверь хлопнула сама: оказалась для дрожащих рук Алены слишком тяжелой.

— Мне приехать? — спросил Стас, когда она ему еще даже ничего не сказала. Понял, что все нехорошо по ее тяжелому дыханию.

— Не надо. Сейчас Степка проснется, я его покормлю и спать лягу. Ты тоже поспи. Легко не будет, я тебе же говорила…

А больше она говорить не могла. Зажмурилась и закусила губу.

— Ленка, я приеду просто обнять тебя.

— Не надо, не слышишь, что ли? — проговорила она сквозь слезы.

— Как раз-таки слышу, что нужно…

— Я буду укладывать ребенка. Думов не пустит тебя в дом. И я не могу выйти. У меня Степка. Я завтра позвоню тебе. Пожалуйста, не перезванивай…

Она вытерла глаза руками, как когда-то в детстве, и пошла в дом. Хотя даже мысленно не могла сейчас назвать эту картонную одноэтажку домом. Дима сидел на диване, сцепив руки между коленями.

— Лена, ты это все серьезно затеяла? — повернул он голову в ее сторону. — Есть шанс, что ты просто его пошлешь и мы забудем это недоразумение?

Алена опустила телефон на стол, испугавшись, что разобьет его обо что-нибудь или даже просто сожмет голыми руками.

— Дима, у меня другой. Я его люблю. Я не хочу жить с тобой.

— Тебе было со мной плохо?

— Нет, я не буду тебе врать. Просто у меня не получилось его забыть. А у него — меня. Так вышло. Извини. В этом нет твоей вины.

— Лена, я не откажусь от Степы, не надейся. Я не отпущу его в Россию, каким бы хорошим ни был твой Стас. Мой сын не будет жить в той стране.

 — Почему ты так уверен, что суд будет на твоей стороне?

— А ты разве не понимаешь? Степка — гражданин Америки. Россия — страна воров ака бизнесменов. Ни один американский судья в здравом уме не присудит ребенка матери, сбежавшей обратно в Россию к вору. И даже если бы я точно не знал, что такое Россия, ты должна понимать, что нельзя жить на две страны, а я не отдам свою половину времени с сыном ни за что. Язык, друзья, школа… Неужели тебе плевать на ребенка? Из-за какого-то мужика? У тебя точно гормоны взбесились!

— Дима, замолчи.

Он вскинул голову и поднялся:

— Я могу помолчать. Только что это изменит? Ты одумаешься? Неужели тебе приятнее отдать деньги лоеру, вместо того чтобы потратить их на сына? Неужели какой-то мужик может быть дороже ребенка? Лена, Степа… Степа проснулся и зовет маму…

Алена рванула в детскую.

— Лена, — Дима стоял на пороге, подперев плечом дверной косяк, и глядел на жену и сына, полулежащих в кресле-качалке. — Ты ему нужна. Но не больше, чем я. Молоко не делает тебя особенной.

Он вышел и прикрыл дверь.

Глава 34 "Между двух миров"

— Димка, а ты что тут делаешь?

Дима обернулся от машины, из багажника которой только что вытащил сидячую коляску.

— Место встречи изменить нельзя, — он протянул Юре руку в знак приветствия. — Своих проводил?

Они стояли на крытой парковке международного аэропорта Сан-Франциско.

— Апрель, что ты хочешь! А у тебя Ленка опять в Питере, что ли, была?

Дима кивнул и разложил коляску.

— Не надоело быть сингл-фазер? — усмехнулся муж бывшей совладелицы онлайн- магазина.

Дима тоже усмехнулся:

— Привык. В маркетинге и по два месяца командировки бывают, а она на две недели летает. Иногда на одну.

— У меня чувство, что каждый месяц.

— Почти. Ладно, я пошел. Давай!

Дима открыл заднюю дверь Хонды-Пилот и расстегнул ремни бустера. Степашина голова свалилась прямо ему в руки. Он осторожно вытащил сына из машины и уложил в коляску. Пришлось подогнуть ноги, таким длинным он стал. Но на руках спать плохо, а это как раз дневной сон — собьешь, вечером не уложишь. И так он плохо засыпает: все крутится, ищет в кровати маму. Потом уткнется ему в спину и спит. Пару раз за ночь проснется. Зубы снова лезут, лекарство не особо помогает. Приходится закусить губу и гладить, гладить малыша, пока тот не заснет.