Прости

— А ты всегда, выходя гулять, берешь номер моего телефона? — рассмеялся Сергей.

— Я думаю, что мне пора идти заниматься, — улыбнулась Наташа. — Ни пуха вам, ни пера.

— К черту! — ответили ей в один голос.

Наташа поднялась к себе и некоторое время наблюдала за знакомой счастливой парой, сидевшей в скверике. Но скоро она смутилась и отошла от окна, взяв со стола учебник. Нет, пусть Светлана любит и будет любима. Ей, Наташе, этого не нужно. Она помнит сильные руки Игоря, помнит, что чувствовала, когда эти руки держали ее тело.

Уже которую ночь она проводит без сна, засыпая только под утро. Утром она встает совсем разбитая. Зачем ей это? И что будет потом? Нет, она забудет встречу на пляже. И, разумеется, не пойдет на вечер послезавтра. Ни за что не пойдет.

До начала вечера оставалось более получаса. Наташа постаралась одеться как можно лучше, но из-за того, что она раньше никогда не интересовалась нарядами, выбора в одежде у нее почти не было. Не могла же она пойти на вечер в джинсах или, как выражалась Светлана, в костюме «сельской учительницы».

В конце концов пришлось надеть черное облегающее трикотажное платье, подаренное Светланой в день рождения и сразу же спрятанное в самую глубь шкафа, как ненужное. Немного поколебавшись, она распустила волосы. И сейчас, подходя к Дому литераторов, Наташа очень стеснялась того, что платье у нее слишком короткое и даже не закрывает колени, а волосы — слишком длинные — почти вровень с подолом платья. Около входа стояли солидные мужчины с дамами в шикарных вечерних туалетах. Наташа почувствовала себя еще хуже: она даже никогда не думала, что у женщины обязательно должно быть вечернее платье.

На тумбе перед зданием висела афиша, на которой Наташа прочла фамилию Игоря. Она ослепила девушку, словно буквы были написаны не обычной типографской краской, а фантастической, составленной из солнечного света или вспышек молнии. Еще большее смущение охватило ее. Казалось, что все обращают на нее внимание, видят, как неудачно она одета, замечают ее неловкость и смеются над ней.

На нее и вправду посматривали окружающие. А один лысеющий мужчина лет пятидесяти просто не отрывал от девушки глаз. Его богато одетая спутница говорила, неприятно растягивая слова:

— Я перечитывала на досуге произведения Белокрылова. Не кажется ли тебе, дорогой, что в них странным образом смешиваются экзистенциальные и романтические тенденции?

— Да, да, конечно, романтические, — не глядя на нее, ответил мужчина.

— Ты понравилась известному режиссеру. Лови момент и действуй, — услышала девушка голос Сергея. В тот же момент на нее сзади налетела Светлана и, обхватив руками, закружила на месте.

— Какая ты сегодня красивая! Наконец-то ты доросла до звания женщины.

— Нет, серьезно, Наташа, не упускай свой шанс. Ты можешь сделать карьеру кинозвезды. Тогда вы с Игорем будете принадлежать к одному кругу, у вас появятся общие интересы, и со временем ты завоюешь его сердце, — сквозь насмешку в голосе Сергея проступила жалость. Он взял девушек под руки и провел их в зал.

Наташа была очень благодарна друзьям. Одна она, наверное, никогда не решилась бы войти. А вместе с ними чувствовала себя немного увереннее. «Посмотри, у жены твоего режиссера на пальце настоящий бриллиант», — шептала ей на ухо подруга, но она уже не замечала ничего.

Она сидела в мягком, обитом красным плюшем кресле зрительного зала и, не отрываясь, смотрела на сцену, где были приготовлены микрофон, столик с графином и стул. Сердце ее то замирало от волнения, то начинало бешено биться. Когда же наконец появится Игорь? Вдруг он увидит ее со сцены и приветливо улыбнется ей, а может быть, он уже забыл о ее существовании? Подумаешь, пляжное знакомство.

Когда Игорь вышел на сцену, Наташа совсем оробела, растерялась. Если бы рядом с ней не сидел Сергей, она бы решила, что встреча у реки ей только приснилась; так не похож был стоящий в свете прожекторов человек на того, кто ей грезился все последние дни — насмешливый парень в мокрых джинсовых шортах, с растрепанными волосами и глазами мальчишки-хулигана. Этот был аккуратно причесан, облачен в черный костюм модного покроя. Ослепительную белизну рубашки подчеркивала черная бабочка у ворота. С какой важностью он держался, этот человек! И все же вел себя просто, непринужденно. Вот он подошел к микрофону:

— Я очень благодарен всем, кто пришел сегодня на мой вечер. Нисколько не сомневаюсь, что вижу перед собой подлинных ценителей искусства. Искусства, которое всегда будет для меня идеалом. Заранее приношу свои извинения тем, чьи ожидания я не смогу оправдать.