Прости

– Стро-оил? – с непонятным удивлением переспросила Настя. – Ты же вроде в газету писал.

– Нет, с тем все давно. А… Тося? Как?

– По распределению уехала. Писала пару раз, но давно уже ничего от нее не было. Могла бы и в Москве остаться, с таким-то дипломом. Или хоть в ближнем Подмосковье. А она ни в какую. Не могу, говорит, на эти улицы смотреть. После того как… ну после того, что случилось.

Надо было, сказав что-нибудь вежливо-нейтральное, попрощаться и уйти. Но разве можно уйти от прошлого. И я продолжал стоять возле плохо вытертой доски, как не выучивший урок двоечник. И все-таки переспросил:

– После… чего? – Собственный голос вдруг показался мне незнакомым. – Она ведь, кажется, после меня с Родионовым начала встречаться? И там…

Настя явно изумилась:

– С кем? А, да, мелькал такой. Родионов, говоришь? Пару раз она с ним встречалась, но как-то так, вскользь. А когда ты пропал, тот тоже испарился с горизонта. Все вы, мужики, одним миром мазаны. Чего тебя вдруг на Братскую ГЭС понесло? Романтики захотелось?

– Ну…

– А! – Настя безнадежно махнула рукой, на которой не было ни следа обручального кольца. – Что уж теперь. Мужики! Хоть бы словечко ей сказал, объяснил… Хоть бы пару строчек написал!

– Я писал…

– Писал он… Уж сейчас-то чего врать? Тоська почернела вся. Все больницы обзвонила, все отделения милиции, мало ли. Даже родителям твоим…

– И…

– Не сказала. Уж не знаю, что ей там ответили, она вроде и повеселела чуть, но… Нет, не повеселела, но хоть на куклу уже не была похожа. Потому что ее обожаемый Боря, оказывается, вполне жив, ни в какой не в больнице, тем паче не в морге, не в милиции, не… Просто ему вожжа под хвост попала. Ну а после уж, когда Колокольцев рассказал, как и что…

Я совсем ничего не понимал. Про статью для «Комсомолки» Мишка точно не знал, про предупреждение от отцовского приятеля тем более. И что он мог Тосе рассказать?

– Насть, я правда не понимаю. Да, я уехал… неважно, были причины. Но она ведь с Родионовым встречалась, мне Мишка же о том и доложил.