Прости…

— У меня отменный чай. Я как чувствовал, что будут гости и накануне заварил свежий. Если вы любите кофе, то заранее прошу прощения, у меня в доме его нет, по той простой причине, что я его не люблю.

— Нет, нет. Я буду чай. Спасибо за беспокойство.

Наступила пауза, во время которой Ирина думала с чего начать разговор. Она так страшно переволновалась, что сейчас впала в какое-то оцепенение. Ей было жутко неловко признаться старику в своём обмане. Ведь он очень обрадовался внезапному появлению коллеги в своём доме, и как каждому заслуженному пенсионеру ему наверно было очень приятно, что его ещё помнят и чтут, поэтому и старался произвести на гостью впечатление. А теперь вот Ирине придётся разрушить этот миф и рассказать о цели своего визита. Признаться в своей жестокости и непорядочности.

— Ну что же вы замерли? Не стесняйтесь. У меня по этому случаю и конфеты есть, угощайтесь. Я вот их часто покупаю, но сам не ем, берегу для гостей. Да мне в моём возрасте и не нужно много сладости кушать, сами понимаете почему. Мы пенсионеры мало двигаемся, только в дачный сезон, а малоподвижный образ жизни это прямая дорога к диабету. Вот супруга моя, царство ей небесное, умерла от этого недуга ещё в молодом возрасте. Теперь вот одному приходится мучиться на этом свете, ведь детей то нам Бог так и не дал. Скольких младенцев приняли мои руки, а вот своих так и не удалось понянчить, — мужчина замолчал. А потом внезапно спросил:

— А у вас есть дети? Как вас зовут?

— Ирина.

— Ирина…

— Ирина Владимировна.

— Ирина Владимировна, детки есть у вас?

— Есть, — сердце Ирины похолодело. — Именно в этот момент ей хотелось провалиться сквозь землю.

— Дети это прекрасно, я сейчас очень жалею, что нельзя вернуть время обратно. Очень многое хотелось бы изменить в моей жизни. Всегда на первом месте у меня была работа, а семья потом. А что теперь? Доживаю свои дни в одиночестве. Спасибо что хоть иногда коллеги вспоминают, знакомые обращаются по старой памяти за консультацией. А когда-то мои руки были лучшими в области, по части оперативной гинекологии и акушерства. Теперь это давно ушло в прошлое, впрочем, как и моя счастливая жизнь, — он на мгновение замолчал, взъерошив жилистыми руками седую копну.

— Вы меня извините, что я так вот… наболело, знаете. Всё один да один, только вот и общаюсь с любопытной старухой из соседнего двора. Расскажите лучше о себе.

— Фёдор Петрович, вы простите меня, но я совсем не тот человек, за которого вы меня приняли. Я представилась вашей сотрудницей, а на самом деле ей не являюсь.

— Не оправдывайтесь. Неужели вы думаете, что у меня уже развилось старческое слабоумие, и я не помню своих коллег.

— Извините, я ни в коем разе не хотела вас обидеть!

— Не волнуйтесь, всё в порядке. Рассказывайте, что у вас за проблема? Вы от Олега Васильевича? — старик добродушно улыбнулся в седые усы.

— Нет. Вернее в некотором роде да, но Олег Васильевич здесь не причём, — Ирина замолчала, обдумывая с чего лучше начать свою историю.

— Ирина Владимировна, ну что же вы чай не пьёте? После такого мороза, лишняя чашка вам не помешает. Извините, что перебиваю вас, — он открыл коробку конфет и подвинул их ближе к Ирине.

— В семьдесят четвёртом году я была вашей пациенткой. Вернее не совсем вашей, меня вела Мария Ильинична. Попала я в отделение тридцать первого декабря, и провела там четверо суток. Именно этот период времени вы и отсутствовали, а на пятые сутки меня выписали. В этот день был общий обход, и вы осматривали меня. Возможно, эту короткую встречу сейчас и не вспомните. У меня не было никаких жалоб, и я попросилась домой. Вы тогда ещё сказали, что если со стороны ребёнка всё в порядке и педиатр не возражает, то можно и на выписку.

— Так, хорошо. А фамилия ваша? — спросил мужчина задумавшись.

— Якименко.

— Вы знаете, так сразу я и не вспомню. Вот если бы там что-то было серьёзное, патология какая-то, или я роды принимал. Нужна зацепка, понимаете. Столько лет прошло. А почему это именно сейчас вас интересует? — серьёзно спросил доктор.

— Когда я всё расскажу, вы вспомните этот случай и осудите меня. Да, я заслуживаю этого, и не ищу своему поступку оправдания. Единственное, о чём вас прошу — это о помощи! Выслушайте меня, я очень на вас рассчитываю! — Ирине тяжело было говорить, слёзы душили её, чтобы немного успокоиться она сделала глоток из чашки.

— Ирина Владимировна, не торопитесь, расскажите, что-то произошло тогда? Раз эта давняя история до сих пор не оставляет вас равнодушной. Я постараюсь вспомнить, насколько это возможно, и ответить на ваши вопросы, — Фёдор Петрович положил свою морщинистую руку на запястье гостьи и внимательно посмотрел в её заплаканные глаза.

От этого взгляда больно кольнуло в сердце, захотелось разрыдаться во весь голос, но Ирина сдержалась и продолжила: