Прости, если сможешь

С тех пор почти каждый день в будни я бегала к нему на свидания. На выходные, как и раньше, я ездила домой — родители ждали от меня помощи по хозяйству, да и мне нужно было постирать одежду и привезти одни вещи взамен других. Осень наступала, постепенно холодало. А в душе моей была весна. Я любила и была любима! А всё остальное не имело для меня никакого значения.

Макс рассказывал о своих успехах на работе. Они в срок сдали проект, которым он руководил. Отец был им очень доволен.

— Аня, он меня похвалил. При всех похвалил, представляешь? А он у меня такой, суровый, слова доброго от него обычно не дождёшься. Тем более в присутствии других сотрудников! Отец всегда говорит, что не хочет, чтобы думали, что он сына по блату проталкивает наверх.

Я им очень гордилась! Он всё успевал: и последнюю сессию сдал хорошо, и диплом почти дописал, и работа у него спорилась. Я тоже старалась не ударить в грязь лицом. У меня окончание учёбы было не за горами, а потом — поступление. Я поняла, что для Макса колледж был так себе статусом, потому твёрдо решила во что бы то ни стало пробиваться в институт, чтобы соответствовать своему любимому.

И всё было бы замечательно, если бы не странные отношения, которые сложились у Насти с Глебом. Первое время они встречались почти каждый день, она неоднократно оставалась у него ночевать. Но потом они стали встречаться всё реже и реже, а однажды я застала подругу, рыдающую в комнате.

— Аня, он меня бросил! Он мне обещал, а теперь бросил!

Я гладила её по голове и пыталась успокоить, как могла. Но у меня ничего не получилось. Настя прорыдала всю ночь, а наутро встала с решимостью вернуть его.

Несмотря на все её усилия, больше встречаться с ней он не захотел. Настя очень страдала. Ей бы познакомиться с кем-то другим, но где его было взять? Коллектив у нас был исключительно женский, у Максима был только один близкий друг, а с другими однокурсниками он почти не проводил время вне университета. А если они куда и ходили все вместе, то там всегда был Глеб, поэтому Настю Макс брать отказывался, чтобы не злить друга.

Она кидалась из крайности в крайность. То валялась целыми днями в общежитии в депрессии и рыдала, то уехала на две недели к родителям “зализывать раны”, забросив учёбу, то периодически вновь начинала бегать за Глебом, неуклюже пытаясь его вернуть. Он же её избегал. Макс неоднократно намекал мне, чтобы поговорила с ней. По его мнению, не стоило девушке так унижаться перед парнем. Если он её бросил, то уже не вернётся к ней, что бы она ни делала.

На новый год Макс приехал в гости к моим родителям и сделал мне предложение. Я была счастлива! Свадьбу решили играть летом, когда мне исполнится 19 лет и я окончу колледж. Макс к тому времени надеялся определиться с новым местом работы. Вернее, он собирался продолжать работать в компании отца, но хотел попасть на высокую должность, перепрыгнув сразу через несколько ступенек. Отец же его в этом пока не поддерживал, но и не отказывал твёрдо, поэтому Макс считал, что шансы у него есть.

Мама к новости о моей свадьбе отнеслась очень настороженно, хотя открыто это не демонстрировала. Она считала, что я Максу неровня, а она была принципиальной противницей неравных браков. Она говорила, что мы с ним будто с разных планет, опасалась, что он со временем станет меня попрекать тем, что взял меня чуть ли не из нищеты и вывел в люди. Возможно даже начнёт изменять с женщинами его круга, а мне ничего не останется, как развестись с ним или терпеть. Мама не понимала, зачем обрекать себя на заранее провальный брак. Я же не разделяла её точку зрения, надеясь, что Макс вовсе не такой, каким пыталась выставить моего жениха и его окружение мама.

Я предполагала, что родители были бы довольны, если бы я вышла замуж за какого-то местного предприимчивого и трудолюбивого фермера, который помог бы им на старости управляться с большим хозяйством. А бизнесмен, интересы которого никак не пересекались с сельским хозяйством, был для них чем-то очень непрактичным, а потому совершенно непонятным и бесполезным.

Тем не менее своё согласие на мой брак они дали. Мама даже как-то ходила к приятельнице и просматривала у неё на компьютере каталоги свадебных платьев, ужасаясь их ценами. Она заранее переживала, что соседи и родня не поймут, если мы будем праздновать свадьбу в городе. Но представить Макса на поселковой свадьбе я никак не могла. Я никогда не стыдилась своего происхождения, но перспектива стать полноправной горожанкой при таком муже очень тешила моё самолюбие.

Поскольку я всё свободное время проводила теперь с Максом, то Настя сдружилась с другими девочками из общежития. По вечерам они часто ходили на какие-то тусовки, знакомились с мальчиками, но постоянные отношения ей завести не удавалось. Она очень переживала из-за этого.

Меня они тоже периодически звали с собой, и мы с Максом иногда к ним присоединялись. Но моему жениху с ними было неинтересно, поэтому он соглашался на эти мероприятия крайне редко и исключительно после моих уговоров.