Прости, мне придется убить тебя

Главное — «с тобой». Главное — вдвоём. И уже не разобрать, когда именно держать хрупкое бледное тело Миледи в руках стало важней любых других желаний. Была только она, а всё другое резко отошло на задний план.

— Я согласна, — одними губами прошептала Гвен, не разрывая зрительный контакт.

Сама не верила, что добровольно позволяла ему это. Прописаться в её будущем. Там, в лучшем мире, где не будет ночных кошмаров и смертей. Не будет Леди. А если она снова захочет вырваться — только её Охотнику и удастся обуздать несносный нрав, в этом никаких сомнений.

Неужели у них получится? Быть вместе? Картинка, которую она рисовала в голове несколько минут назад, дополнилась, и на песочке теперь лежали два загорелых тела.

— А ты… не пожалеешь? Я же…

«Ущербная». «Сломанная». «Неполноценная». Хантер не дал ей сказать этих страшных слов. Они никогда не станут нормальной семьёй, даже парой-то их назвать можно с трудом.

Но для него не было никого прекрасней этой безумной девчонки, которая столько лет хотела быть сильней всех. Не понимая, что ей нужна защита от себя самой. Как никому другому.

— Ты невероятная, Гвен Андерсон. И провалиться мне в ад, если я когда-либо изменю своё мнение. Хочу. Быть. С тобой, — твёрдо, чётко и ясно. Без увёрток, без подколов. По-настоящему.

Он заглушил её подозрительный всхлип поцелуем, легко подхватил под бёдра и закинул на кровать. Упиваясь своей малышкой и чувствуя себя счастливей всех людей на Земле. Он будет любить её и этой ночью, и следующей, и каждой, что им уготована впереди. Всегда, как впервые. Всегда — до стонов и вскриков. Пока она не уснёт, свернувшись клубочком у него под боком и не засопит, щекоча дыханием кожу до мурашек.

16. Наперегонки с судьбой

Тепло. Первое, что ощутила Гвен, когда начала возвращаться в сознание из долгих и запутанных сновидений. Она не сразу поняла, где находилась и почему не было привычной прохлады. С ночи в подвале её часто мучили кошмары, дополняющиеся постоянным ощущением холода. Даже летом она укрывалась тёплым одеялом, потому что её пробирала дрожь.

Но сейчас было до странности уютно. Слегка поёрзав, Гвен осознала, что её собственнически обвили сильные руки, которые тут же непроизвольно сжались ещё крепче, а в шею уткнулся носом источник этого тепла — похоже, Хантер всю ночь и не думал её отпускать. Не открывая глаз, она улыбнулась и придвинулась к нему теснее, вжимаясь спиной в широкую мужскую грудь. Приятно. Чувствовать себя столь защищённой, нужной.

Надо же — а она чуть его не убила…

Горячий выдох в шею унёсся мурашками по коже, а рука с талии стала подниматься выше. Он даже ещё не проснулся до конца, но уже хотел ощутить её как можно ближе. Не знал, наяву ли это, когда неизменно волнующий аромат лаванды окутал лёгкие — лучшее утро в его жизни, без сомнений. Ладонь накрыла мягкое полушарие, и Гвен послушно подалась бёдрами ему навстречу. Шелковистость её кожи под пальцами быстро туманила не до конца вернувшийся из сна разум, и тело реагировало совершенно естественным образом.

— Хм, похоже, ты очень рад меня видеть? — чуть хрипло пробормотала она, потираясь ягодицами об отчётливую твёрдость. Хотела немного поиздеваться, но вместо этого тихо ахнула, когда Хантер в ответ игриво прикусил её плечо и сильней сжал пальцы на груди. — Чёрт…

— Не ложись в постель с тем, с кем не готова проснуться, детка, — он усмехнулся и начал покрывать нежную шею долгими, распаляющими поцелуями.

— Это вызов, Райт?

Вместо ответа Хантер согласно хмыкнул и ещё более требовательно начал блуждать ладонями по мягкому расслабленному телу, неизбежно спускаясь ниже. Но Гвен не позволила ему снова перехватить инициативу, и с удивительной ловкостью вывернулась из горячих рук, оседлав его бёдра. Не дав ему даже вдохнуть, тут же нашла губы, припадая к ним в поверхностном поцелуе. Приятные мурашки пробежали вдоль позвоночника, а ощущение контроля происходящего пьянило, превращая кровь в бурлящий фонтан чувств. Желание захватывало в свой плен, и от него уже было не сбежать, когда всё тело трепетало в предвкушении.

Хантер не уставал поражаться своей Миледи. Она была, словно вулкан — то тихая и спокойная, то обволакивающая в кипящую лаву каждым касанием вишневых уст, то взрывающая его мир на атомы. Вытерпеть такие смены настроения было также сложно, как не простонать в голос, когда её поцелуи начали уходить вдоль его торса. Пока, наконец, она не накрыла ртом самый кончик напряженного члена, осторожно обводя языком.

— Чёрт…

Этот возглас — лучшая награда и лучший ориентир для неё. Вдохновлённая ещё сильней затвердевшей плотью в руках, Гвен обхватила губами всю головку, неспешно распаляя каждым движением. Помогая себе руками, играла с ним всеми пришедшими на ум способами: дразнящими порхающими касаниями проходилась вдоль члена, вбирала в себя как можно больше, слушая удовлетворённый шумный выдох Хантера:

— Да, детка, охрененно…