Прости, мне придется убить тебя

Что ж, там, куда несла их судьба, будут новые воспоминания и новые моменты, которые захочется сохранить в самой глубине души. Ведь они убегали вместе…

Обняв поясницу водителя покрепче, Гвен прижалась щекой к его спине и вдохнула поглубже — табак, свежесть леса после дождя. Хантер. Ветер скорости не мог уничтожить этот аромат. И вряд ли уже что-то способно было оторвать её от него. Она ожидала, что уехать будет сложней, но судя по всему, сбежали они вовремя.

По крайней мере, мотоцикл уверенно домчал почти до приветственной вывески на въезде в город, когда пришлось притормозить. Опомнившись, Гвен взглянула через плечо Хантера вперёд и ругнулась себе под нос: посреди дороги стоял полицейский и махал им радаром.

— Превышение скорости, мистер! — провозгласил немолодой мужчина в форме, поправляя фуражку. — Будьте добры, ваши документы.

Хантер изо всех сил сохранял невозмутимость. Смущённо кивнув, полез в карман джинсов, доставая корочки. Вот же идиот: будто нельзя было предположить такое дерьмо, сбавить обороты… Желание покинуть Раутвилль побыстрей сыграло злую шутку. Возможно, это просто дежурный патруль: они часто тут паслись, вылавливая нарушителей. Главное — делать вид, что всё в порядке.

— Конечно, офицер. Простите, — отдав права копу, поймал его внимательный взгляд.

Тот словно специально медлил, неспешно сравнивая фото на документе с лицом перед собой. Нехорошее предчувствие закрадывалось всё глубже, с каждым шумным вдохом, который чувствовал за спиной: Гвен тоже была предельно напряжена.

— Значит, мистер Райт… — лениво протянул полицейский фамилию, и интуиция уже вопила: что-то не так.

На всякий случай устроив руки на руле, Хантер ловил каждое изменение эмоций копа, и пропустил главное.

Гвен оказалась внимательней. Она первая увидела, как пальцы патрульного словно нечаянно потянулись к кобуре, что значило только одно: поздно. Их уже искали, и патруль на выезде встал не просто так. Шериф Миллер не такой недалёкий, каким все привыкли его считать. Тело среагировало быстрей разума, и голосовые связки зазвенели, когда она отчаянно выпалила:

— Гони, Хантер!

Его не нужно было просить дважды: двигатель взревел, и байк сорвался с места, как прыгнувший на добычу гепард. Уже не слыша воплей патрульного, Хантер выжимал из своего верного железного коня все соки, выкручивая газ на полную.

Не прошло и минуты, как к урчанию мотора и свисту ветра в ушах присоединился противный воющий звук сирены. Похоже, коп оказался из тех, кто не сдается, запрыгнув в свою машину и отправляясь в погоню за преступниками. Или установка начальства была однозначна — брать беглецов любой ценой. Слишком много крови на их руках.

В рупор из полицейской тачки раздался строгий уставной приказ, на который Хантер обратил внимание лишь потому, что это был другой голос: похоже, у вредного хранителя правопорядка имелся напарник:

— Немедленно остановитесь или мы будем вынуждены применить силу!

Остановиться? Что за глупость! Привычный адреналин уже впрыскивался ядом в кровь, и отчётливый смешок Гвен, ещё тесней прижавшейся к своему водителю бёдрами, говорил: её тоже заводило происходящее.

Ухмыльнувшись, Хантер прибавил газу, и мотоцикл полетел по трассе с уже угрожающей скоростью, размывающей всё вокруг в слепое пятно. Но тут позади раздались первые выстрелы, царапнувшие асфальт совсем близко от парочки беглецов.

— Чёрт! — вскрикнула Гвен, торопливо оглядываясь.

Орущая сиреной машина не хотела отставать, а из окна высунулся худощавый паренек-стажёр, палящий из табельного оружия по мелькающей впереди цели. Когда следующая пуля просвистела буквально возле уха, Гвен крепче сцепила зубы: не на тех напали.

Вывернув руку, она достала из наружного кармана рюкзака на спине один из пистолетов, благо, заряженный под завязку. Держаться на такой скорости было непросто, и когда байк подпрыгнул на очередной кочке, она чуть не упала с него, поймав едва различимый крик Хантера:

— Брось! Держись!

— Хрен им! Гони! — с трудом перекрывая гул двигателя, отозвалась она, и в этот миг очередная пуля вгрызлась в её плечо, разрывая болью мышцы.

На этот раз осталась она на мотоцикле только чудом — или торопливо придержавшим её Хантером, резко сбавившим скорость.

— Гвен?!

Она тихо простонала, зажмурившись от словно охваченного огнём плеча, безумно остро ощущая оставшийся в плоти свинец. А ещё — как вдоль позвоночника потекли противные влажные струйки, пропитывая майку. Но теперь дорога осталась только одна, и если остановиться, сдаться в руки копов сейчас — это значит потерять не только свободу.

Потерять его. Страх дал новые силы, как было с ней всегда. Она позволила своей худшей, более решительной стороне взять контроль над телом, убрать эту чудовищную острую боль, заглушить её новым чувством: злостью. Безумной, распаляющей, превращающей кровь в кипящую лаву ненависти.

— Я сказала — гони! — прорычала она как можно громче, и Хантер, понимая, что другого выбора нет, вновь выкрутил газ.