Прости нас, грешных

Проверьте свое сердце, проверьте свою совесть, вспомните все свои отношения — и вы увидите, что внутри вас тяжело движется как бы такая машина, подобная танку, на которой написано: «Я должна (я должен) себя утверждать». И это на первом месте. Мы должны признаться, что это, конечно, уродство, это болезнь души! В этом мы как бы копируем сатану, а ведь нам Господь сказал, чтобы мы подражали Ему, потому что мы не по образу и подобию дьявола созданы, а по образу и подобию Божию.

Вот с этим мы сегодня и пришли. Смотрите, какая разница: вот Господь, Который отдает Свое сердце! Он живет в каждом из нас! Он хочет, чтобы каждая душа жила и получила спасение, чтобы каждая душа к Нему пришла. Он как бы забыл о Себе! Он говорит: «Я творю не Свою волю, но волю Отца!»[119] Значит, Он как человек — открыт Отцу Небесному, как Бог — открыт нам. И вот перед Ним стоим мы: занятые только собой, своими мыслями, думами о себе, любованием собой, превозношением себя, поиском того, как мне спокойней и удобней. Какая разница! Как не похожи мы действительно на нашего Господа, на нашего Небесного Отца. И это не только беда нашей жизни и души, но и позорное свидетельство перед миром!

Господи, прости нас, грешных.

Есть известная история, как один человек, большой любитель музыки, узнал, что где-то живет сын Моцарта, знаменитого композитора. Он приехал, чтобы с ним познакомиться, и нашел серого бездарного человека. И он сказал: нет, не похож он на отца. Но тут уж вины нет, какой родился, такой есть. Но мы-то должны быть похожи на своего Отца Небесного, это и от нас зависит! А люди ведь на нас смотрят как на детей Небесного Отца, Который любит мир! Который так возлюбил мир, что сам Себя отдал, чтоб мы были живы! А мы как бы вопреки Его любви находимся в болоте самолюбия, себялюбия, в болоте эгоизма.

Можно ли из этого вырваться? Кажется, что невозможно. Еще раз повторю. Молитва у нас чаще всего состоит из «дай! защити! огради! сохрани!» Это неплохо, конечно, но у нас получается так, что кроме этого ничего нет. Рассказывали про одного человека, который забыл «Отче наш», все забыл, но только одно прошение помнил: «хлеб наш насущный даждь нам днесь»; вот это «даждь нам» он запомнил. Но мы-то должны помнить, что молитва «Отче наш», которую Господь нам заповедал, начинается вовсе не с «дай!», а с прославления имени Божия, с нашего глубокого желания, чтобы исполнилась Его воля, а не наша: «Да будет воля Твоя… да приидет Царствие Твое… да святится имя Твое»…, а потом уже «дай». Значит, это проникает и в молитву. Это проникает и в нашу веру, которая иногда смутно, неясно, но все-таки полна корысти: что Ты мне, Господи, пошлешь, все для меня! Я — и Бог, Который мне помогает… Временные создания, живущие на земле мгновения по сравнению с вечностью, — мы как бы делаем себя центром мира.

Всегда нужно помнить о том, что это безнадежный тупик! Что это ход, из которого нет уже никакого выхода. Что это тюрьма, глубокая духовная и душевная болезнь, ведущая к извращению образа и подобия Божия в человеке.

Господи, прости нас, грешных.

Октябрь 1987

Откройте сердце для Бога

Мы должны быть всегда благодарны Господу, что Он дает нам такую величайшую поддержку, что Он может нас, недостойных, далеких от Него, привлечь к Себе, принять в Свои объятья, одарить Своей любовью! «Смотрите, — говорит апостол Иоанн, — какую любовь явил нам Господь, чтобы нам называться чадами Божиими»[120].

Мы проходим по жизни незаметно. Жизнь уносится мгновенно, и человек часто не оставляет и памяти о себе среди ближайших потомков. Кто мы, чтобы Господь всяческих мог называть каждого из нас Своим чадом? Мы должны глубоко понять, что любовь Божия не заработана нами, не заслужена, а что она есть дар вечной любви, которая отражается в нас так слабо, еле–еле, но все-таки отражается. Потому что мы Его образ, и мы Его подобие, хотя и малое и к тому же еще искаженное. И в знак того, что Он любит каждого из нас, что Он есть жизнь каждого из нас, Он сегодня призывает нас к Своей Трапезе.

И заметьте, что таинство Своего присутствия с нами, Своего любящего присутствия Он облек в форму трапезы. Святая Чаша, хлеб и вино означают человеческую пищу, без которой мы не можем жить. Ведь человек поддерживает свою жизнь пищей. И Господь хочет этим сказать, что в виде Трапезы Он дает нам Свое сердце, что Он наша вечная пища. Чем еще мы можем напитаться? Измышлениями человеческими? Праздной суетой, честолюбием? Но все это проходит. Самые славные имена могут упасть и исчезнуть в глубокой бездне забвения.

И из этого водопада времени Господь вынимает каждого из нас, каждую душу принимает к Себе. Поэтому через свое причастие мы все сегодня приобщаемся вечности. Временные — к вечному. Малолюбящие — к вечной любви. Бессильные — к вечному могуществу. Грешные — к Безгрешному. Люди — к Богу.