Прости за любовь

Думал, сдохну и не перенесу эту грёбаную ночь. Если бы не алкоголь, точно дичи натворил бы какой-нибудь, ведь в голове то и дело маячила дурная, неадекватная мысль.

Дьявол, как же хотелось стиснуть её в своих руках и вновь силой поцеловать. Как тогда, четыре года назад…

Чуть не сорвался, когда она сама ко мне в объятия вдруг кинулась. Обвила руками мою шею. Прильнула к груди. Дрожащая. Плачущая.

Стоял там на лестничной клетке потерянный и охреневший от близости её тела. Вдыхал, словно буйно помешанный, ноздрями аромат волос и неистово боролся с желанием утешить девчонку. Такой обезоруживающе хрупкой, слабой и беззащитной она в тот момент казалась…

Хотелось обнять её в ответ, но я этого не сделал.

Не смог переступить обиду, ведь для меня её исчезновение стало самым настоящим предательством. Простить и отпустить не так-то просто, как звучит на словах. Особенно тогда, когда человек по какой-то необъяснимой причине всё ещё волнует тебя. Абсолютно во всех смыслах.

— Знаешь, что напрягает?

— М?

— Только-только у тебя наметились перемены на личном и на! Внезапно появляется Она. Странно…

Невесело усмехнувшись, откручиваю крышку с бутылки, которую прихватил с собой. Пью. Сушняк просто адский.

— Илона где?

— Улетела. На месте занимается переносом концерта. Вроде бы договорилась с организаторами. Нам надо завтра днём быть в Самаре. Ты давай, приводи себя в порядок, дружище. Утром едем в аэропорт.

— Понял.

— Как она отреагировала на твоё решение увидеться с Татой?

— Считай сама меня туда и отправила. Зачем, объясни? По идее, должна быть против. Где логика?

— Думаю, Вебер прекрасно всё понимает. Она чувствует тебя. Знает, что тебе нужна была эта встреча. Смысл запрещать или капризно топать ножкой? Это вообще не в её духе.

— Тоже верно.

— Она тебя любит гораздо сильнее, чем себя, бро.

— И в отличие от некоторых, никогда не предавала, — язвит Ромасенко, услышавший обрывок нашего диалога. — Я застрял, мать вашу! Не мог выйти из сортира. У тебя сломалась защёлка.

— Я по пьяни навернул.

— Возвращаясь к теме вашего разговора. Слышь, Абрамов, совет хочешь? — смотрит на меня пристально.

— Валяй.

— Не будь идиотом. Илона — золото, а не девчонка. Красивая, интересная, умная, самодостаточная.

— Я без тебя всё это знаю, друг.

— Тогда какого ляда ты исполняешь? Стоило Джугели замаячить на горизонте, и всё, ты убит. Напиваешься. Где, кстати, это произошло?

— В каком-то баре. Не помню.

Помню, что отпустил такси и пошёл бродить по улицам.

— Пять баллов! Заливаешь глотку. Пропадаешь на несколько дней, потеряв счёт времени.

— Я в порядке, — бросаю зло.

— Кому-нибудь другому это расскажи. Проходили уже.

— Что проходили?

— Мозг включи, алё! Она объявилась, расковыряла старые раны и преспокойно отправилась в эту свою Испанию дальше ракеткой на корте махать. А ты? Опять загибаться планируешь? Депрессировать?

— С чего ты взял? — спрашиваю сердито.

— С того блядь. Пойди в зеркало на себя посмотри. Хрена ты молчишь, Горький? — наезжает на Паху.

— А я что?

— Скажи ему, что будет последним долбоящером, если упустит возможность построить отношения с Вебер.

— Пусть сами разбираются, Макс. Не лезь.

*********

Следующим вечером даём концерт в Самаре. Люди ждали нас и остались довольны, несмотря на произошедший накануне казус с переносом.

Мы с пацанами отработали хорошо. Выступление зрителей не разочаровало, судя по тому, что зал очень долго нас не отпускал.

Кайфанули взаимно, но почему-то именно сегодня я, как никогда, острее всего ощутил пустоту внутри себя после взаимодействия с аудиторией.

Выложился по полной. Всё отдал им. Ни черта не осталось.

А послезавтра опять концерт. Тур расписан на месяцы вперёд. И это начинает ощутимо давить. То ли я подустал от бешеного графика, то ли встреча с Джугели меня подкосила. Признаться, гораздо сложнее стало исполнять песни, посвящённые ей.

— Ты как?

Время за полночь. Мы с Илоной неспешно прогуливаемся по набережной Волги. Я сам её вытащил на улицу. Захотелось проветриться.

— Нормально, — отвечаю, снимая с себя кожанку.

— Да не надо, я не замёрзла, — протестует, но я всё равно накидываю куртку ей на плечи.

Август на дворе, однако у воды достаточно прохладно. Сто процентов замёрзнет в этом своём лёгком платье.

— Вы отлично отыграли сегодня.

— Есть проблемы с организаторами?

— Билеты никто не сдавал. Так что всё устаканилось.

— Сорян, что так вышло.

— Паша сказал, ты снова пьёшь?

— Немного накатил в баре. Пришёл домой, вырубило.

— Старайся держать телефон при себе и включённым. Если что-то происходит, я должна хотя бы знать об этом, дабы успеть что-то предпринять.

— Чёртова труба разрядилась. Бывает.

— После концерта зачем пил?

— Захотелось. Давай без наездов. Я практически трезвый, ты же видишь. Стекло!

— Это и пугает, учитывая количество залитого в тебя спиртного.

— Я в порядке, Илон, — чеканю по слогам.

— Завтра концерт в Тольятти.

— Послезавтра.

— Завтра.

Напрягаю память.

Да блин. Точно…

— А потом что?

— В пятницу Казань. В воскресенье Москва, клуб.

— Твою мать, не продохнуть, — отзываюсь недовольно.