Прости за любовь

Вкус. Дыхание. Прикосновения.

Каждое неосторожное движение распаляет.

Ближе. Сильнее. Ярче.

До дрожи. До озноба. До мурашек и подгибающихся коленок.

Беспомощно тону. Уносят потоком бурные, неистовые волны. Качают на себе. Поднимают вверх и резко опускают вниз. Дико пугают, однако вместе с тем позволяют ощутить всю остроту происходящего. Глубокую потребность раствориться в другом человеке. Ненормальную. Нездоровую. Губительную, но в то же самое время способную вылечить и спасти…

Больно.

Запредельно хорошо.

Невыносимо волнительно.

Одурманивающе.

Не знаю, сколько минут проводим в состоянии полнейшего отрыва от существующего вокруг нас настоящего.

Сознание затуманено. Голова кружится. Губы немеют и горят от поцелуев, прекращать которые — чистое преступление.

— Эу, молодёжь, завязывайте так откровенно хулиганить. Не то штраф вам выпишем за непотребное поведение в общественном месте.

Голос и смех со стороны действуют отрезвляюще. По крайней мере, на меня, смутившуюся от подобных замечаний.

— Марсель…

Призвать к благоразумию парня, явно слетевшего с катушек, удаётся не сразу.

Не отпускает. Не слышит. Тяжело и рвано дышит. Взгляд абсолютно невменяемый. Глаза дурные.

Подозреваю, что, возможно, и сама выгляжу ровно также.

— Идём домой, — шепчу тихо, когда касается своим лбом моего.

— Покурю, — произносит, неотрывно на меня глядя.

— Раздетый.

— Недолго.

Киваю и отступаю назад, осторожно высвободившись из плена его рук.

Щёлкает зажигалка.

Вспыхивает пламя.

Загорается фитиль сигареты.

Молчим на протяжении этих нескольких минут.

Да и нужны ли вообще слова? Думаю, нам обоим подобрать их сейчас будет проблематично.

Растираю ладони, чтобы хоть чем-то занять свои руки. Воспринимает, как отсылку к тому, что замёрзла. Выбрасывает окурок и, зацепив мои пальцы своими, ведёт по аллее к подъезду дома.

Боже, не сгореть бы со стыда.

Сама его поцеловала. Объясняться как будешь?

От беспокойных мыслей отвлекает разговор консьержа и двух людей, одетых в полицейскую форму.

Что-то случилось? Кто-то вызвал?

Поднимаемся по ступенькам.

Как назло, лифта внизу нет. Приходится ждать и, конечно, те самые полицейские в итоге оказываются с нами в одной кабине, причём по глупой улыбке узнаю в этом дуэте того самого прохожего, грозившегося нас оштрафовать.

Непроизвольно заливаюсь краской под внимательным взором сотрудников правоохранительных органов.

— Какие-то проблемы? — недружелюбно интересуется Марсель, отодвигая меня за свою спину.

— Разве?

— Уточняю.

— Нет никаких проблем.

— Но можно организовать, — подключается второй.

— Ну давай, организуй. А лучше объясни своему сопливому напарнику, что шутки шутить бывает опасно для здоровья.

— Марсель… — дотрагиваюсь до его предплечья, призывая тем самым к спокойствию.

— Слушай, Фёдор Ильич, мне кажется, я видел где-то его лицо, — прищуривается молодой. — Не на фотороботе случаем? В розыске у нас не числится?

— Да вы что? Какой фоторобот? — вмешиваюсь я, кожей ощущая идущее от Абрамова напряжение.

— Не, погоди, его по телеку показывали. Точно! В группе какой-то поёт. У меня дочь смотрела с ним программу.

— Да ладно?

— Наш этаж, — довольно громко извещаю, когда лифт останавливается на шестнадцатом. — Позвольте, мы выйдем

— Разумеется.

— Мож автограф тогда на прощание, звезда?

— Обойдёшься, — бросает Марсель, пропуская меня вперёд.

Выхожу.

Краем глаза случайно замечаю, что синим горит кнопка девятнадцатого этажа и сердце, толкнувшись о рёбра, перестаёт биться.

Лифт уезжает.

— Идём.

Не двигаюсь с места.

— Марсель…

Паника накрывает так внезапно, что я не могу с ней справиться.

— Что такое? — парень встревоженно на меня смотрит.

— Денис.

— Денис? — не понимает, причём тут он.

— Они приехали за ним, — выпаливаю, ощущая как тело пробивает дрожь.

— С чего ты взяла?

— Девятнадцатый. Там его квартира.

— Это какая-то ошибка. Дэн здесь не живёт, — отрицает уверенно.

— Живёт. Он… Он очень просил открыть ему. Настаивал на встрече с Полиной. Хотел побыть с ней. Сказал, что у него нет времени…

— Тихо, не нервничай, объясни нормально.

Сглатываю, успокаиваюсь, а затем, глядя ему в глаза, говорю:

— Его посадят, Марсель. Он с ними что-то сделал…

Глава 27

Марсель

Верно говорят, беда не приходит одна. Сперва случается весь этот ужас с Филатовой. Потом выясняется, что друг, в порыве мести находит виновных и совершает в одиночку расправу над ними. Теперь вот на очереди встреча с отцом, которого готовят к операции на сердце. В общем, всё не слава Богу.

Собственно, а как давно я к этому Богу обращался? Не помню когда.

— Сынок…

Мать спешит ко мне с другого конца коридора.

— Молодой человек, будьте добры, наденьте халат, его вам выдали не для галочки, — ругается медсестра, сидящая за стойкой.

Надеваю, а уже в следующий момент меня обнимают родные руки.

— Привет, мам.

Она встаёт на носочки, оставляет тёплый поцелуй на моей щеке и, отклонившись назад, с тревогой в глазах разглядывает.

— Как ты, дорогой? От дедушки узнали про Дениса. Я… Даже не знаю, что сказать.

— Да что тут скажешь, мам. Ему грозит реальный срок.