Простить нельзя помиловать

– Придется проехаться по ее соседям, – открыл новый список в телефоне Быстров. – Никогда бы не подумал, что так легко затеряться в нашем городе.

– А может, она переехала? – предположил Хромов.

– Молись, чтобы это было не так, – грустно усмехнулся Иван. – Но квартиру, которую ей выделили под снос, как сейчас модно говорить: по реновации, она не продала. Это совершенно точно. И зарегистрирована она до сих пор там.

– Но не живет.

– Не живет.

– Куда подевалась?

– Не уехала и не умерла. Это точно. И это уже неплохо. – Он вдруг начал снова кому-то звонить, успев прошептать одними губами: – Не переживай. Найдем…

Они нашли ее. В хосписе. Нина Степановна Воронцова – тетка Милены лежала на больничной койке в бессознательном состоянии.

– Давно она у вас? – спросил Хромов у медицинской сестры.

– Скоро год.

– А в таком состоянии?

– Месяц.

– Ее кто-то навещает? – поинтересовался Быстров, рассматривая отдельную палату. – Кто-то платит за ее содержание здесь? Отдельная палата…

– Да. У нее есть какие-то родственники. Они ее сюда и определили. Они и платят. Кто – не спрашивайте. Не знаю, – покачала головой медсестра. – Это надо в бухгалтерии узнавать. Но это завтра с утра. Сегодня уже никого нет. Рабочий день закончился.

Хромов с таксистом вышли на улицу, сели в машину.

– То, что родственники есть, – уже хорошо, – проговорил Сергей Хромов. – Они могут знать о Милене.

– И могут не знать, что ее уже нет в живых, – подхватил Иван. – Знаешь, вот давай снова съездим к этой соседке, которая нас на хоспис навела. Она может знать эту родню. С ними… С ними надо говорить о Милене.

– Поехали.

Пожилая женщина, которая прежде жила с теткой Милены на одной лестничной клетке и продолжила с ней дружить и после расселения, встретила их не очень любезно.

– Вы нашли Нину? – скорбно поджала она тонкие, обесцвеченные возрастом губы.

– Нашли.

– Видели, в каком она состоянии? – Ее голова в мелких кудряшках старомодной химической завивки мелко задрожала. – Это ужасно! Всю жизнь боролась со своим страшным недугом. И проиграла…

– Да. Это ужасно. Она уже месяц в бессознательном состоянии, – печально покивал головой Быстров. – Но за ее содержание продолжают платить. У нее отдельная палата. Уход.

– Это родственники, – добавил Хромов.

– Я знаю.

Что-то в ее глазах промелькнуло: то ли досада, то ли гнев. Хромов не разобрался. Слишком быстро женщина опустила глаза.

– Не знаете: кто это? Кто платит за ее содержание?

– Нет. Не знаю. – Она решительно потянула входную дверь своей квартиры за ручку, намереваясь ее закрыть.

– Простите, но нам надо знать, – вовремя подставил ногу Хромов.

– В бухгалтерию все вопросы. Там знают, – гневно раздула она ноздри крупного носа. – Уберите ногу, товарищ!

– Не злитесь, прошу вас, – приложил руку к груди Иван Быстров. – Просто товарищ летел через всю страну, чтобы отыскать этих родственников. Чтобы сообщить им, что племянница Нины Степановны Воронцовой…

Он сделал паузу и затянул ее непозволительно. Женщина занервничала.

– Ну, что? Что она?

– Мертва.

– Как мертва?! – Она отпустила дверную ручку и приложила ладони к груди. – А кто же будет платить за Нину?

– А это она платила? Милена?

– Конечно! А кто еще? Больше у Нины родственников не было. Господи! Беда-то какая! Как? Как Миленочка умерла? Авария? Или унаследовала болезнь Нины?

– Ее убили, – коротко ответил Хромов, решив ничего не скрывать.

– Уби-или?! – протянула она сиплым страшным голосом.

– Да. Полгода назад.

– Как полгода?

– Да. Ее тело нашли за сотни километров от вашего города. Ей проломили голову. С одного удара, – не стал ее щадить Хромов. – Она полгода была зарыта на берегу залива. Пока вода не подмыла берег и…

Ее лицо сделалось серым, рука снова вцепилась в дверную ручку, потянув на себя.

– Уходите! – зашипела на них женщина.

– У меня вопрос: если Милена полгода мертва, кто платит за содержание в хосписе вашей подруги? – Хромов настырно держал дверь ногой, не позволяя ей захлопнуться. – Почему мы нигде не нашли следов Милены Озеровой? Она что – взяла фамилию тетки?

– Я не знаю! – со страшным визгом заверещала женщина, принявшись топтать ногу Хромова мохнатой тапкой. – Нина не посвящала меня в такие тонкости. Чью фамилию Милена взяла? Фамилию Нины или ее мужа, я не знаю!

– Какого мужа? – не понял Хромов. – Милена вышла замуж?

– Не знаю! Это у Нины был муж. Правда, они быстро развелись. Она все скрывала его от нас. Боялась, глупая, сглазим. Жила в его доме. В квартире почти не показывалась. Это еще по старому адресу. – Женщина тяжело дышала, все еще пытаясь сдвинуть ногу Хромова. – Потом, когда наш дом снесли, я и вовсе ее почти не видела. И не знала ничего. Так, звучало иногда: Милена то, Милена сё. Но без подробностей. Только то, что деньгами будто ей помогает. Все, уходите, а то я на помощь позову!..

Никакого документального подтверждения, что Нина Степановна была когда-то замужем, Быстров не нашел.

– Значит, жили просто так, без регистрации. Гражданским браком, – широко зевал он, когда привез Хромова к гостинице. – Чтобы найти следы этого гражданского брака, твоей командировки не хватит.

– Оно и понятно.