Простить нельзя помиловать

– А потом, когда я приехал, было уже почти одиннадцать вечера. – Он снова широко улыбнулся и поправил сам себя: – То есть я хотел сказать, одиннадцать ночи. Вам звонить в это время нельзя.

– Это ты меня подкалываешь, что ли, я не понял! – возмущенно вскинул брови Звягин.

Хромов замотал головой, выставил ладони щитом, но улыбаться не перестал. Конечно, ёрничает, засранец. Двадцать три ноль-ноль для него не ночь, а вечер. Небось, вернувшись из поездки, еще и на свидание отправился. А Звягин уже второй сон досматривал к тому времени, да. Но утром все равно проснулся неотдохнувшим. А Хромов весь светится. Точно свидание вчера было.

– Было, признавайся? – пристал к нему Звягин, озвучив свои подозрения.

– Было свидание, товарищ подполковник. Было! – счастливо скалился Хромов. – Приехал, позвонил, а она только-только из спортзала вышла. Я ее и встретил.

– Вот, вот! Что и требовалось доказать! – погрозил ему пальцем Звягин. – Разве тебе до дела, если любовь на уме… Хорошая хоть девочка-то?

– Хорошая. Правильная. Профессию мою уважает.

– Они все уважают, пока нас из-за праздничного стола не выдергивают, – проворчал Звягин, вспоминая молодые годы с женой. – Моя от меня трижды уходила с чемоданами и детьми.

– А как же вы… – изумленно моргал Хромов.

Он, честно, думал, что семейная жизнь его начальника – полная идиллия.

– А так вот! Ездил к маме ее, просил одуматься. Находил нужные слова. Возвращал.

– Все три раза?

– Не-е, – Звягин хитро заулыбался. – В третий раз сама вернулась и больше уже не уходила.

– Почему?

– Потому что вокруг меня акулой дама одна закружила. Начала, так сказать, соблазнять. И так, скажу я тебе, атаковала! Если бы жена вовремя не вернулась, точно сорвался бы. А ты: профессию уважает! Предупреди сразу, если у вас серьезно, какие у нас тяжелые будни. И праздники – будням под стать. Ладно, это лирика все. Что дальше-то, старлей? Как нам твои сведения присовокупить к делу? У нас с тобой что получается? Что Мария Белозерова была Миленой Озеровой, так?

– Так.

Хромов выбрался из-за стола, подошел к доске с фотографиями фигурантов. Ему нравилось это новшество, которое не так давно к ним в кабинет установили. Звягин поначалу отмахивался и называл доску баловством. Но теперь и сам подолгу простаивал, выписывая под портретами свои соображения.

Сергей сдвинул фотографию погибшей Милены Озеровой, найденной на берегу, и фото Маши и подписал: один человек.

– Причем, подозреваю, Белозеровой она стала в шестнадцать лет, раз ее сосед утверждает, что она вышла замуж в этом возрасте. Тогда же она поменяла фамилию и взяла себе новое имя.

– Имя его матери, – вставил Хромов. – Поэтому нигде никакого упоминания не нашли об Озеровой.

– Точно… Но вот как она жила с Поляковым, будучи женой Ивана Белозерова, а? Как она, понимаешь, могла?

– Видимо, устали с Иваном друг от друга. Решили разбежаться.

– Но не настолько далеко, чтобы вовсе не видеться, – поднял вверх палец Звягин. – Что-то очень важное их связывало, помимо регистрации брака. Кстати… А почему нигде в базе не нашли регистрации этого брака?

– Может, потому, что его не было? – подергал плечами Хромов. – У папы был богатый опыт в этом деле: жить с женщинами без регистрации брака. И даже детей рожать. И сына научил. А Маша могла просто поменять фамилию и имя, когда ей стукнуло восемнадцать.

– Могла, да. – Звягин с кряхтением выбрался из-за стола, подошел к доске, встал с Хромовым плечом к плечу. – Она ушла к Полякову. Но с Иваном продолжала видеться. Может, он ее шантажировал? Просто знал о ней что-то такое… Помнишь, как отзывались о ней ее знакомые и друзья? Что она была безбашенной, сорвиголовой, а Поляков ее чуть ли не обожествлял.

– Поэтому и убил? – Хромов подтянул к фотографиям убитой Милены Озеровой фото Полякова. – Она от него сбежала, жила себе по соседству. Покупала чай в подарок своему соседу в центре нашего города. Ее там, конечно, не помнят. Мог и кто-то другой этот чай покупать по ее просьбе, но… Но к своему соседу-то она приезжала зимой на поминки. Почти не пряталась! И с мужем, кстати, приезжала. С которым? С Иваном, выходит? И где-то Поляков ее все же подловил. Привез к себе домой и убил в состоянии аффекта.

– Возможно, – нехотя согласился Звягин. И палец его уперся в подбородок Полякова на фото. – Но скажи мне, старлей, где он тело в кислоту опускал? И в какой дом он ее мог привезти, если у него тогда жила Татьяна? Женщина умная, любящая. Она Полякова насквозь видела и следила за ним, еще будучи просто влюбленной. Хочешь сказать, что если бы Поляков держал Милену в подвале, Татьяна не заметила бы? Да ерунда это все! Опять же, к нему уборщица приходила. Убирала в доме, стирала. Думаешь, не заметила бы ничего?

– Он мог прятать Милену где-то еще, – настырно стоял на своем Хромов. – И убить по неосторожности.

– Мог, – согласился будто бы Звягин и тут же уставил на него подозрительный взгляд: – Где?

– Это у него надо спросить! – фыркнул Хромов, отходя от доски к своему столу.