Простительные грехи (ЛП)

— Прости, что напугала тебя. Теперь, как видишь, со мной все в порядке. Я поступила разумно и позвонила Явину, чтобы он защитил меня, а теперь, черт возьми, отпусти меня!

Когда его голова дернулась назад, я поняла, что редко, если вообще когда-либо, по-настоящему кричала на него. Никогда не было в этом необходимости. Мои слезы смешивались с дождем, стекая по моим щекам, и казалось, что мое израненное сердце вырвалось из груди, выставлено напоказ и готово разлететься на миллион кусочков.

— Что она тебе сказала? — Его голос смягчился, гнев немного угас, когда он погладил мне по щеке.

— Это не имеет значения. Она не сказала ничего такого, чего бы я уже не должна была увидеть. Я убедила себя, что ты чувствуешь то же самое, что это по-настоящему, — всхлипнула я. — А этого никогда не было. Этого никогда не будет. Я ценю, что ты пытался защитить меня, но я хочу пойти к Явину. Думаю, мне лучше остаться с ним, пока мы не аннулируем брак. Я уверена, у тебя есть связи, чтобы…

— Не смей, блядь, заканчивать это предложение. — Он прижался ко мне всем телом, его рука потянулась вниз, чтобы раздвинуть мои ноги и освободить место для него между ними. Я оглядела переулок, радуясь, что пасмурное небо потемнело.

— Прекрати, — я шлепнула его по руке, когда он задрал юбку на моих бедрах.

— Ты моя жена. Ты всегда будешь моей женой. Вбей это в свою упрямую гребаную голову, — прорычал он, наклоняясь, чтобы оставить поцелуй на моих губах, от которого я отвернулась. — Что бы ни сказала Миа, я могу заверить тебя, что это неправда, но я не могу этого сделать, пока ты не поговоришь со мной.

Мог ли он видеть, как я истекаю кровью? Мог ли он видеть, как кровоточит мое сердце, а душа разрывается в груди?

Я молчала, не в силах произнести ни слова, когда его глаза смотрели на меня так сурово. Они снова смягчились, и он прижался своим лбом к моему.

— Ты действительно понятия не имеешь, да? — прошептал он, его голос вдруг наполнился болью, очень похожей на мою.

— Похоже, я ничего не знаю, — защищаясь, возразила я, пытаясь отвернуться от него. Но его руки поймали мое лицо, обхватив его, и удерживая мой взгляд с напряженностью, которая пугала меня.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и я почувствовала, как рыдания сотрясают мое тело при звуке этих слов. Слова, которые я мечтала услышать, но не могла поверить. Все было ложью. Почему бы и этому не быть?

— Не лги мне, — выдохнула я, откидывая голову назад с такой силой, что она ударилась о кирпич. Он продолжил..

— Я влюблен в тебя с самого детства, Голубка. В школе мой отец и дядя угрожали убить тебя и Айвори, если мы не будем держаться от вас подальше. Маттео ненадолго заполучил Айвори, потому что они и предположить не могли, что она будет так много значить для него. Кто бы мог подумать? Это была старшая школа. Люди так не влюбляются, когда они так молоды. Но ты? — Он засмеялся. — Мой отец понял, кем ты для меня являешься, задолго до меня, и он всегда пытался заставить меня оттолкнуть тебя. Когда угрозы в мой адрес и побои не подействовали, он сделал единственное, что могло удержать меня от тебя.

— Не надо, — всхлипнула я.

— Он угрожал тебе. Он угрожал забрать тебя у меня, убить тебя, продать тебя. Он угрожал всем на свете, и дошло до того, что я понял, что он говорил серьезно. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить его, кроме как не быть с тобой. Я слишком сильно любил тебя, чтобы позволить ему причинить тебе боль. Я бы сделал все, чтобы ты была в безопасности, Самара. К тому времени, когда у Маттео было достаточно власти, а его отца не стало, к тому времени, когда я мог сделать тебя своей, ты была замужем.

— Тогда почему ты не сказал мне о своих чувствах, когда я рассказала тебе о разводе? — Я прошептала эти слова, отказываясь верить в признание, в ложь.

— Я хотел, чтобы ты развелась до того, как я сделаю свой ход. Я никогда не планировал долго ждать, прежде чем мы поженимся. Почему, по-твоему, я был так чертовски раздражен, что ты не позволила мне поторопиться? — Он усмехнулся, как будто моя неспособность понять, что он чувствует, была ничем иным, как признаком моего упрямства. Как будто любой, кто посмотрит, может увидеть, что он чувствует ко мне. Я смотрела на него, вздрогнув от его вздоха. — Я люблю тебя, Самара. Я всегда любил тебя. Необходимость защитить тебя только дала мне повод сделать то, что я уже хотел.

— Лино. Я не могу… — начала я умолять.

— Тссс. Я люблю тебя. Я буду говорить тебе снова и снова, пока ты меня не услышишь. Пока ты не прислушаешься. — Он взял мою руку, прижимая ее к своей груди, которая колотилась в такт бешеному сердцебиению, совпадающим с моим собственным. — Как ты можешь не чувствовать этого? Как ты можешь не чувствовать, что мы связаны, как будто мы две части одного целого?

Я зажмурила глаза, пытаясь отгородиться от слов, пытаясь отключиться от всего мира и просто думать. Он заполнил все мои мысли, превратил меня в кашу, как только добрался до меня. В ту минуту, когда он улыбнулся.

— Я люблю тебя, моя жена, — повторил он. — Скажи мне, что ты меня не любишь, и я перестану.