Простительные грехи (ЛП)

— Все плохо, мистер Белланди. Она, наконец, уснула в постели, но она не может оставаться здесь, — прошептала Линда, и я почти представил, как она смотрит на мою маленькую голубку, где та спит. Она была еще одним человеком, которого Самара затянула в свою орбиту и отказалась выпускать — еще одним человеком, привлеченным ее искренней добротой.

— Она не знает, что ты позвонила мне, — осознанно сказал я, когда мое тело, наконец, расслабилось и мои ноги донесли меня до двери. Энцо скользнул в сторону, закрыв за мной дверь в кабинет и заперев ее, прежде чем поспешить за мной, пока я с грохотом спускался по лестнице. При любых нормальных обстоятельствах лестницы не хватило бы для того, чтобы хоть немного растормошить меня. Но с моим гневом, ощутимым ядом в моих венах, мое сердце чувствовало, что вот-вот взорвется в моей груди.

— Нет. — Она произнесла это слово осторожно, словно знала, что наступила на мину, и не понимала, как обезвредить бомбу, не потеряв при этом конечности.

— Ее нахрен душили, а она мне не позвонила? — Обвинил я, моя челюсть сжалась, когда я подумал о том, что еще она могла скрывать от меня. — Какого черта она не в больнице?

На другом конце линии возникла пауза, которая подтвердила, что женщина знает больше, чем хочет мне сказать.

— Она отказалась ехать в больницу. Она всегда так делает, но я подозреваю, что вам с Самарой нужно очень подробно поговорить о ее браке с Коннором, прежде чем вы сможете понять, что я имею в виду, мистер Белланди. Полагаю, вы уже в пути?

— Да. Можешь считать, что да, — выпалил я, повесив трубку, когда Энцо скользнул на водительское сиденье моей машины. Ему не нужны были указания, не нужно было говорить, что я не в состоянии вести машину. Он просто был там, где я в нем нуждался, несмотря на то, что это не соответствовало его должностным обязанностям и было почти четыре часа утра. Как только я оказался на пассажирском сиденье, он вылетел на дорогу и направился к дому Самары.

Во всяком случае, то, что было ее домом в течение многих лет. Я уже знал, что она больше никогда не будет там жить. Ей чертовски повезет, если я когда-нибудь снова выпущу ее из виду, учитывая, что именно она скрывала от меня.

Она официально исчерпала мое терпение своей ложью и секретами.

И я не потерплю этого больше ни секунды.

???

BMW плавно въехал на подъездную дорожку, независимо от того, как быстро Энцо свернул на неё. Я даже не успел закрыть за собой дверь, как открылась входная дверь, и Линда стояла в дверях, глядя на меня сверху вниз. Со смиренным вздохом она отступила назад, когда я с грохотом поднялся вверх по крыльцу крошечного домика Самары, который она так любила, когда Коннор купил его для нее.

— Где она? — прошипел я.

— Она спит. Она должна оставаться в таком состоянии до поры до времени. — Голос женщины был легким, нежным, когда я шёл к лестнице в задней части дома.

— Вы должны подготовиться к тому, что увидите, мистер Белланди, — добавила она, мягко закрывая дверь, когда Энцо наконец вошел внутрь. — Есть синяки. Я подумала, что было бы благоразумно предупредить вас, прежде чем вы увидите это сами.

Перила заскрипели, когда моя рука сжалась, звук дерева, натягивающего под давлением моей ярости, был предупреждением о том, что мне нужно взять себя под контроль. Последнее, что мне было нужно, это напугать мою Голубку, особенно когда она уже была уязвима.

Ранима.

Придав лицу спокойное выражение, я кивнул ей и отпустил перила.

— Выясни все, что ей известно, — приказал я Энцо и продолжил свой путь вверх по лестнице. Дверь спальни наверху была приоткрыта, мягкое свечение телевизора достаточно освещало пространство. Я не был в ее спальне с тех пор, как она переехала к Коннору до того, как они поженились, но ностальгия охватила меня с неожиданной силой. Когда мы были моложе, я проводил много ночей, свернувшись калачиком в постели рядом с ней, спасаясь от страха перед кулаками моего отца, прячась в ее постели. Так было, даже когда я был слишком мао, чтобы понять, что это значит. Что она была моим домом.

В любом другом случае войти в комнату, которую она когда-то делила с мужчиной, который не был мной, было бы достаточно, чтобы свести меня с ума от ревности. Но вид крошечной Самары, свернувшейся в центре кровати, ее колени, прижатые к груди, словно она не могла оставаться одна даже во сне, заставил меня опуститься на колени совсем по другой причине. Я присел на край кровати, протянув руку, чтобы заправить ее медные волосы за ухо, чтобы лучше видеть ее лицо. Даже во сне она выглядела обеспокоенной.

Пойманной в ловушку.

В каком-то смысле я узнал это выражение, потому что в детстве слишком много раз видел его на своем лице, когда смотрел в зеркало. Не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы навсегда стереть это выражение с ее лица, но когда мой взгляд скользнул к фиолетовым отметинам на ее нежной золотистой коже, я понял, что сожгу город дотла, если это будет необходимо, чтобы найти Коннора.

Я обхватил ее, прижимая к себе, чтобы утешить. Когда она дернулась в моих руках, из ее горла вырвался панический вздох.