Просто бывшие

Мой ответ вызывает небольшую улыбку у нас обоих.

Он делает шаг ближе и колеблется, ожидая моей реакции, но я медленно киваю, давая ему разрешение. Его руки обхватывают меня, и это именно то, что мне нужно. Я расслабляюсь, прижимаясь к нему, таю в его теплой груди и упираюсь руками в основание его шеи.

Его губы касаются моих волос.

— Скоро. Я обещаю.

Я киваю в ответ на его слова, макушка моей головы касается его подбородка, и обнимаю его крепче, ближе, в знак молчаливой благодарности.

Это все, чего я хотела.

Еще один слой неуверенности сходит, когда он целует мои губы.

— Мои футболки и кровать в твоем распоряжении, — говорит он, отстраняясь и проводя руками по моим рукам. — Отдохни немного, а утром тебя ждет вкуснятина. И это будет не слишком рано.

— Спокойной ночи.

На этот раз он целует меня в щеку, и моя рука тянется к нему, готовая остановить его, когда он поворачивается, чтобы уйти, но я не делаю этого. Может быть, сейчас у нас все хорошо, но сегодняшние раны еще свежи. Мы не смогли бы войти в эту спальню и лечь спать после того, что произошло сегодня в кафетерии. У меня было бы слишком много вопросов, а мы слишком устали для этого сегодня.

После его ухода я смотрю на чек на туалетном столике.

Зачем отцу его бывшей жены давать мне деньги?

В этом нет никакого смысла. Ничто больше не имеет смысла.

Я подхожу к его комоду и роюсь в ящике в поисках еще одной старой школьной футболки. Я неловко подношу футболку к носу и вдыхаю запах смягчителя ткани и дешевого одеколона. Я сдвигаю ее через голову и стягиваю вниз, чтобы прикрыть бедра, футболка сидит на мне идеально.

Из меня вырывается зевок, и я не могу дождаться, когда лягу в постель. Когда я собираюсь закрыть ящик, что-то защелкивается, останавливая меня. Я пытаюсь надавить сильнее. Ничего.

Я хватаю из ящика охапку футболок и бросаю их на пол рядом с собой.

Я нашла виновника. Это конверт. Мои руки дрожат, когда я достаю его. Сверху он разорван, слева указан обратный адрес: «Исправительное учреждение округа Кук», а над ним имя Мисси.

Ее имя написано сверху ярко-розовым скорописным почерком — Мисси Перри, с точкой над «И» и сердечком. Я изучаю конверт, словно в нем есть ответ на все мои вопросы, смотрю на лицевую и оборотную стороны, анализирую пропуски в ее имени.

Если я сделаю то, о чем думаю, это подорвет доверие Гейджа ко мне, но я не могу себя остановить. После визита его бывшего тестя, после того, как тот человек ожидал, что я узнаю о ком-то по имени Энди, после того, как Гейдж вчера от меня отказался, мне нужны ответы, и как бы я ни хотела ждать, пока он мне их даст, это как конфета, лежащая передо мной. Невозможно победить это искушение, и я только надеюсь, что он не возненавидит меня, когда я узнаю, что он скрывал.

Я хватаю свой телефон, решив погуглить её имя и Чикаго, но затем кладу его обратно.

Уф. Что же мне делать?

Я буду спать. Спрошу его об этом завтра за завтраком.

Я собираюсь засунуть футболки обратно в ящик, но останавливаюсь, когда замечаю стопку фотографий и конвертов в углу. Мое внимание сразу же привлекает фотография на самом верху стопки. На ней изображен Гейдж с ребенком на руках.

Гейдж выглядит счастливым, он смотрит на ребенка, завернутого в голубое одеяльце и в голубой шапочке. Все синее заставляет меня предположить, что это мальчик. У мальчика нет оливкового оттенка кожи Гейджа. Он смуглый, а его глаза широкие и невинные. Между ними нет никакого сходства во взглядах.

Я могу сдержать себя, чтобы не прочитать письмо сучьей морды Мисси, но меня не остановить от перелистывания фотографий. Я прижимаюсь спиной к комоду, и слезы текут по моему лицу. Там есть фотографии его и ребенка, фотографии Гейджа и, как я предполагаю, Мисси, держащей ребенка над праздничным тортом с надписью «Счастливого второго дня рождения Энди!» На другой фотографии они улыбаются, а мальчик, который теперь выглядит на несколько лет старше, сидит на коленях у Санты. Я просматриваю воспоминание за воспоминанием об их семье… о семье Гейджа.

Что случилось?

Фотографии только усиливают мое любопытство. Я уже открыла ящик Пандоры. Теперь назад дороги нет. Я со стыдом поднимаю конверт и вытаскиваю письмо, прежде чем успеваю передумать.

Это то же самое розовое письмо. Сердечная тенденция осталась и добавлена на полях линованной и помятой бумаги.

Я медленно читаю его, вчитываясь в каждое слово.