Просто друзья

Машины стартовали под визг не только двигателя, но и толпы, сканирующие какие-то подбадривающие речевки. Так странно, мне вдруг представилось, как зал вместо рукоплесканий в партере вторит такие же речевки, оказывая поддержку актеру. Как все-таки мир разнообразен. И как различны люди.

Следы шин видны на асфальте, и чувствовался запах дымящейся резины, что проникал в ноздри и пощипывал. Захотелось увернуться, вдохнуть свежего воздуха, но толпа вокруг не дает мне отойти ни на метр от старта. Люди собираются в линию, где и стояли машины. Они всматриваются вдаль, хотя гонщики уже далеко за пределами видимости.

А потом я чувствую его руку у себя на талии. Тепло передается мне импульсами, маленькими покалываниями, словно небольшой заряд тока, даже через слой одежды. Он отводит меня в сторону, помогает выйти из замкнутого круга непонятных и незнакомых мне людей. Слышу только, как кто-то иногда обращается к Глебу. “Нава” – так они его приветствуют. Но он не обращает на них никакого внимания. Глеб со мной, только со мной. Берет за руку, импульсы теперь поступают через кожу его рук, его пальцев, прямо по моим венам. Тепло струится потоком, что окутывает меня, открывает мои замочки перед ним одним лишь своим касанием. Сознаться в этом? Никогда.

Мы стоит в стороне, наблюдаем, как люди всматриваются в видео с дронов, что пустили вслед за машинами. Восклицают, комментируют, ругаются. Азарт чувствуется на расстоянии. Это непонятный мне мир, где механика и машины оживают, у них свой организм, у которого есть свой хозяин. А зрители следят за этим представлением. Что это, если не новый вид искусства? Не такой как раньше. Он другой, потому что и люди другие.

– Через сколько они приедут? Обратно? – спрашиваю я Глеба, чувствую, как волнение в толпе нарастает. Там наметился лидер, что не устраивает кого-то из присутствующих. Что-то еще говорят про деньги, ставки и выигрыш. Я не вслушиваюсь, просто жду и слежу за теми ощущениями, что внутри меня.

Это похоже на то, что испытываешь за кулисами. Ты не на сцене, ты пока вне представления, но в крови тот же адреналин. Вот ты слышишь аккорды, отсчитываешь такты про себя, дыхание твое становится чаще, потому что ты не здесь, ты в этой сказке, что показывают. Не физически, а мысленно. Так же сопереживаешь, так же радуешься, так же огорчаешься.

Смотрю на Глеба. Он внешне спокоен, только ногой отбивает какой-то непонятный ритм. Взгляд направлен вдаль, туда, где виднеется уже пара машин, одна из которых начинает сдавать позиции, едва не процарапав ограждение.

– Ну давай! – кричит он.

– Там кто?

– Марат.

– Он первый или второй.

– Пока второй. Да жми ты уже. Ты на прямой! Крыло не открывай! Придурок! Просто дави на газ!

Теперь он не просто волнуется, он действительно переживает за друга, как бы он его не называл.

Машина Марата увеличивает скорость, вырывается вперед. До финиша какая сотня метров. Стоп. Я слышу как Глеб выдохнул. Марат вырвал свою победу у серой машины. В марках я не понимаю, но Глеб назвал ее никчемным подобием Супры, что бы это ни значило.

Он снова берет меня за руку и ведет к машинам. Народ поздравляет. Очень шумно стоять рядом с ними. Я могу почувствовать запах этого адреналина, про который говорила. Он густой, мурашки бегут по спине, как только вдыхаешь полной грудью. И это будоражит.

– Ты когда? – подхожу ближе к Глебу, который поздравляет Марата. У него даже румянец выступил на щеках. Марат стал похож на мальчишку, такого задорного и веселого.

– Сейчас.

Стало страшно. Я видела скорость, я слышала этот звериный рев мотора, я видела черные полосы, от них пробирал мороз по коже. В голове мигает лампочка – опасно!

– Хочешь со мной?

– Что?

– Рядом поехать?

Страх сковывает тело, произнести слова становится тяжело, даже невозможно, просто язык прилип к небу. К жизни возвращают только его глаза, черные, как небо над нами. Только наверху звезды, а в его взгляде ни одного светлого лучики. Бездна, что манит, темнота, что завораживает. Но ей хочется доверять. Вверить ему свою жизнь?

Он смотрит на меня и выжидает. Ведущий уже что-то говорит, готовит всех ко второму заезду, а он так и стоит и смотрит, практически не моргает.

А потом решает за меня. Глеб почувствовал. Меня.

– Марат, шлем свой дай!

– Че? – он не с нами, уже обсуждает что-то с каким-то парнем, все еще радостный и довольный.

– Шлем, говорю, дай.

Забирает у него ярко-зеленого цвета защиту и помогает мне надеть на голову, а потом надевает свой ярко-синий, под цвет его машины.