Просто глоток кофе, или Беспощадная Милость

Карл: Да ты все равно никогда не сможешь сидеть в безмолвии! Что за идея, что можно кого–то оставить в безмолвии. «Я сижу в безмолвии».

Берта: Да, но это было и учением Раманы.

Карл: Но не сидение в безмолвии.

Берта: Он безмолвствовал.

Карл: Нет, нет, он не безмолвствовал. Было безмолвие, но не было того, кто безмолвствовал. В этом разница. То, что ты есть, тоже является безмолвием, разницы нет. А тот шум, то движение или еще что–то не может нарушить это безмолвие, вот и все. Он всегда осознавал это безмолвие, но осознающего не было. Было просто безмолвие, осознающее само себя.

Берта: Думаю, что именно это так восхищало меня в Пападжи.

Карл: Я понятия не имею.

Берта: Потому что он тоже был тем, о чем ты говорил, что не можешь выразить. То есть, он как бы тоже пребывал в безмолвии.

Карл: Да не было никого, кто был бы в безмолвии.

Берта: Это то, что я имею в виду; я не могу это выразить так, как ты.

Карл: Забудь Пападжи, форму, имя — все. Никогда не было никакого Пападжи. Безмолвие всегда будет, вместе или без имени Пападжи или какого–то другого мастера. Безмолвие — это то, что есть само бытие. Оно не нуждается ни в имени Пападжи, ни Раманы, ни чего–то еще, даже Аруначалы.

Берта: Если ты никогда не слышал об этом, то это здорово, когда у тебя есть такой человек, как Пападжи, с которым можно посидеть в безмолвии и таким образом осознать То, которым ты уже являешься.

Карл: Нет, он может показать тебе, что ты никогда не будешь сидеть в безмолвии. Оно не будет твоим безмолвием — это он может тебе показать. Но ты никогда не сможешь сидеть с кем–то в безмолвии. Никто не может принести тебе то безмолвие, которым ты являешься. Ни Пападжи, ни Рамана, ни какая–то другая форма. Он может указать на то, что он ничем не отличается от того, что есть ты, что безмолвие — это твоя природа, твоя истинная природа. Ничто не должно появиться, ничто не должно исчезнуть ради него, но он не может принести его тебе, и он не может дать его тебе. Нечего давать, нечему учить, нечего получать, даже от него.

Я говорю тебе еще раз, если ты действительно уважаешь Пападжи, позволь ему умереть в качестве образа, в качестве имени. Будь тем, что есть Пападжи, абсолютно забыв его и не превращая его в икону. Об этом он просит тебя сейчас.

Кристоф: Если ты встретишь Будду, убей его.

Карл: Если у тебя действительно есть уважение к Тому, которое ты называешь своим учителем, позволь ему умереть перед тобой, потому что он хочет, чтобы ты дала ему умереть, чтобы в то же самое мгновение ты умерла вместе с ним в То, которое есть безмолвие, где нет ни Пападжи, ни тебя, ни чего бы то ни было еще — где пребывает чистое безмолвие, То, которое есть Я, без второго.

Каатье: И нам просто нужно расслабиться и отпустить.

Карл: Ты никогда не сможешь расслабиться! Ты не можешь стать более расслабленной, чем ты уже есть. Ты — это само расслабление. Что это за идея, что ты можешь расслабиться еще больше или что личность сможет когда–либо расслабиться настолько, что уйдет в ту тишину. Никогда, ни одна форма не сможет достичь тишины. Что за идея, что ты можешь расслабиться! (пауза) Надеяться не на что.

А новое расслабление — что оно тебе принесет? То, что ново, становится старым и снова может умереть. Забудь об этом. То, что является твоей природой, есть здесь и сейчас, абсолютно расслабленное. А то новое расслабление просто сродни идее, фантазии того, кто сам является фантазией.

Унося прочь систему убеждений

Пит: Ты можешь рассказать о разнице между «я» и «я есть»? Я путаю эти две вещи. Ты говорил, что «я есть» бесформенно, а «я есть такой–то» — это форма…

Карл: Да, а то, что является чистым «я», — это бесформенность. Это Источник формы и не–формы, который является осознанностью. Нет даже идеи «не–формы». В осознанности нет второго. Нет даже пространства. «Я есть» — это уже пространственноподобное, бесформенное сознание. И из этого пространства, или пустоты, появляется форма. «Ин–форма–ция». Обе появляются одновременно в виде противоположностей: форма и не–форма как единство. Обе появляются одновременно из того, что есть осознанность.

Пит: Значит, «я есть» — это потенциальная форма?

Карл: Нет, даже «я есть» — это уже подобие формы. Даже не–форма — это своего рода форма. Обе они появляются вместе. Не существует формы без не–формы. Нет пустоты без полноты. Обе приходят одновременно из того, что является Отцом, осознанностью.