Просто глоток кофе, или Беспощадная Милость

Кристоф: В какой–то момент личностная история должна закончиться. Разве это не так? Как ты можешь говорить, что личностной истории не существует?

Карл: Ничто не должно заканчиваться. Можно сказать, что в конце, в том, что ты называешь «концом», ты видишь, что начала не было.

Кристоф: О'кей. Ты видишь это с точки зрения Абсолюта, но существует и точка зрения личности, разве нет?

Карл: Да, я об этом слышал. (смех)

Кристоф: Но если ты вспомнишь свою историю — может быть, ты уже и не можешь вспомнить — ты тоже когда–то был в том состоянии, когда отождествлял себя со своей формой.

Карл: Нет, я никогда не был ни в каком состоянии. То состояние неведения возникло в Том, которым я являюсь, но То, которым я являюсь, никогда не пребывало в неведении. Так что я никогда не был в состоянии неведения. То состояние неведения, которое ты называешь «личностью», возникло в Том, которое есть я. Возможно, потом оно исчезло. Но в этом нет необходимости, потому что его никогда не было. То возникновение личностного неведения, какого угодно состояния, может быть, может и не быть, но кого это волнует? И кто хочет избавиться от него? И кому нужно, чтобы что–то заканчивалось? Я понятия не имею.

Кристоф: Значит, это всего лишь мимолетное… как лист на ветру. Отождествляешь ты себя или нет.

Карл: Да, это система «верований». Это лист на ветру, потому что это система верований[88]. (смех) Хочешь верь, хочешь нет!

Пока ты находишься в системе верований, ты подобен листу на ветру. А потом: «О, бытие уносит меня! Может быть, туда, куда я не хочу. Возможно, уносит меня прочь». И так тебя носит по ветру.

А потом наступает момент, когда ты говоришь: «О, я на ветру. Я сознание. Я — творец всего». От одной системы верований ты переходишь к другой системе верований, заключающейся в том, что теперь ты — творец листа и этой системы верований. Тогда ты думаешь: «О, возможно, это место для меня самое удобное для приземления. Я больше не лист, я ветер, который дует и гонит лист». Это большая продувная система, работа ртом. (смех)

Да, потому что ты по–прежнему весьма зависим. Это зависимость. Сначала ты зависишь от ветра, который уносит тебя, потом ты сам дуешь, но ты по–прежнему зависишь от порыва, уносящего лист, потому что иначе ты не можешь. Ты должен творить. Ты должен дуть, потому что ты — ветер. Назначение ветра — дуть, назначение листа быть гонимым ветром — гонимым прочь.

Кристоф: Но на самом деле ты являешься обоими?

Карл: Ты не являешься ни тем и ни другим. Ты — не ветер и не лист.

Кристоф: Ты тот, кто это видит? Ты тот, в ком это происходит?

Карл: Нет. Ты — это То, которое является этим. Но нет никого, кто видит это. Даже тот, кто видит это, часть системы убеждений. Даже тот относительный видящий, тот воспринимающий или переживающий, часть абсолютного переживания. Поэтому я не являюсь тем, что ты называешь «переживающим».

Ты можешь, как Рамана, называть это «абсолютным сновидящим», и относительный сновидящий как переживающий будет частью этого сна, абсолютного сна или реализации, но То, которое реально, То, которое есть Я, никогда не будет частью этого сна. Нет ни субъекта, ни объекта, ничего, что ты можешь назвать или обрамить. Все это, подобное сну, находится в нем и ничем не отличается оттого, что есть сновидящий, но это не То, которое есть Я.

Истина, о которой ты можешь говорить, не является истиной. Истина, которую ты можешь заключить в рамку имени, назвав «свидетелем» — да как угодно, не может быть Тем. Даос сказал бы: «Дао, о котором можно говорить, не есть Дао. Но нет ничего, кроме Дао». Так что тебе надо стать парадоксом, ведь ты уже есть То.

Кристоф: Значит, если бы я хотел подобрать этому имя, то это проблема.

Карл: Ничего страшного в этом нет. Ради этого мы здесь сидим. Ты выносишь что–то на обсуждение, а я бью это. Тогда оно оказывается побитым.

Но в том–то и дело. Ты хочешь вообразить себе себя, и, воображая себе себя, ты хочешь обрамить себя, возможно, потому, что хочешь познать себя. Тогда ты погружаешься в воображение и становишься тем, кто воображает себе себя, желая познать себя. Такты становишься сознанием, медитирующим о том, что ты есть. Ты пребываешь в поиске, в Я-исследовании сознанием, вечно ища То, которое есть сознание.

И в какой–то момент, или в расщепленную секунду, сознание абсолютно осознает, что Тому, которое есть сознание, не соответствует ни одна рамка. Ничто. И тогда происходит полная остановка. И тогда, в этой полной остановке, этой расщепленной секунде, есть просто То, которое есть Я, не имеющее абсолютно никакого представления ни о бытии, ни о небытии. Это тотальное отсутствие всякого отсутствия или присутствия.