Просто космос

— Не надо о нем больше говорить! Папы не играют в «Варкрафт». И, кстати, почему мы прячемся от солнца? Можно же позагорать, пока идем. — С этими словами она шагнула из тени на солнце и — во всяком случае, так мне показалось — исчезла. Но тут же заскочила обратно в тень, как ошпаренная.

— Ого, ничего себе! Нет, слушай, ты НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, какое это пекло! Да мы там просто зажаримся!

— Вот поэтому нам надо успеть все сделать и вернуться как можно быстрее, пока есть тень.

— Ну ладно, но почему везде столько ПЕСКА?

Кажется, она решила, что это я устроил пустыню Гоби.

— Потому что все вот это было когда-то дном мирового океана. Потом уровень воды упал, и бывшее дно долго подвергалось воздействию ветра. За последнюю тысячу миллионов лет все, что возвышалось над поверхностью — камни, горы, — все было перемолото ветром в песок.

— Лием, МНЕ НЕ ИНТЕРЕСНО!

Она выкрикнула это так громко, что ее слова отделились от нее, укатились и запрыгали по дюнам сами по себе. А дальше послышался очень странный звук — как будто включили большой пылесос. Как будто Бог решил пропылесосить этот мир. Это был ветер. Когда он с силой швырнул в нас песок, нам показалось, что в наши голые руки и ноги воткнулся сразу миллиард крошечных наноножиков. Песок влетал в рот, заползал в ноздри и, хуже всего, в глаза. Мы все тут же сбились в кружок — задом к пустыне, передом друг к другу, голова к голове. Лицо месье Мартине оказалось как раз напротив моего.

— Ну, мистер Дигби, — проворчал он, — и где же ваш хваленый опыт? Что он теперь нам подскажет?

— Можно подождать, пока ветер уляжется, — предложил я.

— Только ждать придется очень долго, — сказала Флорида. — Кажется, он тут дует уже тысячу миллионов лет.

Об этом я не подумал. А Флорида подумала. Я вдруг почувствовал необъяснимую гордость и сказал:

— Молодец, Флорида, превосходная мысль.

— Да?.. — Флорида выглядела довольной. — Спасибо, Лием.

Я ее ущипнул.

— То есть папа, — поправилась она. — Не Лием.

А потом она вытащила из кармана солнечные очки, надела их и сказала:

— О! Вот так гораздо лучше.

Никто ей не ответил, все таращились молча, обалдело.

— Что, разве никто больше не взял с собой очки?

— Было темно, — отозвался наконец Самсон Второй. — Очки тогда были не нужны.

— Просто это так круто смотрится, — объяснила Флорида. — Дэвид Бекхэм всегда носит солнечные очки, даже в темноте.

— Папа, — обернулся Хасанчик к отцу, — она в темных очках! Я их хочу.

— Да, конечно, — закивал Эдди. — Девочка, сколько стоят твои очки?

— Они не продаются.

— Мистер Дигби, сколько стоят очки вашей дочери? Мы бы хотели их купить.

— Это ее очки, не мои.

— Ну и что, она же ваша дочь. Скажите ей, чтобы она их продала.

— Нет. — Я помотал головой. — Но у меня есть план. Моя дочь, единственная из всех нас, догадалась взять с собой очки, правильно? Значит, мы с вами поступим так. Флорида в очках. Все остальные прикрывают лица футболками, рубашками — у кого что, — становятся друг за другом и берутся за руки. Флорида идет впереди и ведет нас к флажку.

С минуту все молчали, потом Самсон Первый сказал:

— Что ж, неплохой план.

— Да, в моей последней экспедиции по пустыне он меня здорово выручил, — сказал я.

Кстати, чистая правда: с помощью этой уловки я тогда вывел целую команду ночных эльфов из Лабиринта Света.

Месье Мартине тоже согласился, что план хороший, но хотел, чтобы в очках шел Макс, «потому что Макс — лидер по натуре».

— Возможно. — Флорида пожала плечами. — Но очки-то мои. Ну, пошли?

Мы взялись за руки и двинулись дальше — получилось что-то среднее между хороводом и «паровозиком». Месье Мартине тут же припомнил других путешественников, которым пришлось когда-то пересекать пустыню, и начал подбадривать нас выкриками:

— Марк Антоний и Лоуренс Аравийский справились с испытаниями! И мы тоже справимся! Человек может все!..

Чтобы идти вперед по сыпучему песку, тем более вслепую, требуется некоторая сосредоточенность. Поэтому вскоре все умолкли и просто шли и шли, каждый думал о своем. Но в какой-то момент все вдруг разом остановились и подумали об одном и том же. То есть это был не какой-то, а тот самый момент, когда мы вышли из тени. Это сразу все почувствовали. Ощущение было такое, точно на нас направили пламя огнемета. Мне некстати вспомнилось, что, когда Лоуренс Аравийский и Марк Антоний пересекали пустыню, за ними шли несметные армии, а не горстка детей с папами. И что, когда они наконец ее пересекли, их несметные армии сильно поредели.

А потом ветер совершенно неожиданно стих. И у нас появилась возможность разлепить глаза и оглядеться.

Ничего хорошего мы не увидели. Прямо перед нами возвышалась огромная песчаная дюна. Гора сыпучего песка в сто футов высотой. Наверху ветер еще не улегся, и было видно, как с хребта дюны сползают узкие песчаные ленты.

Хасанчик только посмотрел и захныкал:

— Лезть туда?! Нет, нет, я не хочу, не могу, слишком высоко!..

Зато месье Мартине воспринял дюну как вызов. Только принимать его должен был почему-то не он, а Макс.

— Макс! — рявкнул он. — А ну бегом на вершину! Посмотри, не виден ли оттуда флажок.

— Почему я?..