Просто металл

— А я разве говорил, что жирно? Есть у нас и такие, которые еще хуже работают. Так у них практики супротив моей меньше. — Старик ухмыльнулся криво. — Лом, он инструмент простой, известное дело, но и к нему приноровиться надо…

— А зарабатываете сколько?

— Бывает, шестьсот, а то пятьсот.

— Тоже не жирно…..

Карташев пожал плечами: откуда, мол, взяться большему?

— Работать нелегко, наверно? — спросил Гладких. — Человек вы немолодой.

— Оно, конечно, дают и годы себя знать. Как полагается.

— А что если мы вас переведем на более легкую работу? В общежитие, например. И вам легче, и человек постоянный за порядком будет присматривать. Те же пятьсот рублей вы и там заработаете. Как думаете?

Карташев поднялся.

— Та-а-ак, — медленно протянул он. — Отставка, стало быть? Хватит, Семен Палыч, отработал свое! Так?

— Ну вот вы и обиделись на меня. А зря. Разве я вас с шурфовки снимаю? Я просто подумал, не будет ли вам легче, А там дело ваше. Думайте.

— Спасибо за заботу, конечно. Подумаю. Я подумаю! — повторил старик, и в голосе его Ивану послышалось что-то вроде угрозы. — Можно идти?

— Идите-идите, товарищ Карташев. И не обижайтесь! Будет так, как вы сами захотите. До свидания.

Когда за стариком закрылась дверь, Иван подумал, досадуя на себя: неважно получилось — обидел, ведь человека, но профессиональной горняцкой гордости и привязанности к своему делу в нем, пожалуй, в достатке. Даже эти условия их до конца не притупили. Будет, еще как будет работать старик!

2. Разведка боем

По просьбе Гладких на участок верхом, по тракторному следу приехал приисковый геолог Василий Иванович Петров, прозванный на прииске Чапаем. Причиной тому были не только имя-отчество, но и его характер — подвижный, шумный. Это был немолодой уже, с неиссякаемым запасом веселья и бодрости человек, каких на Дальнем Севере можно встретить немало. Такой уж это край, что люди пассивные, лишенные могучего заряда энергии и жизнерадостности здесь не уживаются.

На прииске работал он недавно, каких-нибудь пять-шесть месяцев, но, как он сам говорил, уже успел подраться с начальством. Сколько он ни доказывал, что надо как следует заняться разведкой, от него отделывались обещаниями: «Вот закончим промывку, тогда и на разведку навалимся». Потом вместо промывки в этих посулах вставали добыча шахтных песков, ремонт горного оборудования и — круг замыкался.

В новом начальнике разведучастка Петров сразу же угадал союзника и при первой же встрече сказал ему: — То, что по профессии ты не совсем геолог, не так страшно. Была бы у тебя душа разведчика, а остальное приложится. Горняцкое образование и опыт у тебя есть, на первый случай хватит. Тут что должно быть прежде всего? Стремление впереди быть, хоть на грудь, как говорят спортсмены, а впереди! И еще — к непознанному тяга, упорная, ломовая: найти, докопаться, познать! И хребет крепкий. Иначе нельзя.

Поделился он тогда же, с Иваном и своими соображениями насчет работы прииска в целом:

— Прииск хорошим считается. Но посмотрел я эти несколько месяцев и вижу: многое здесь по известному принципу делается: давай, давай! Ты воевал?

— В сорок пятом только, в самом конце войны. Молод еще был.

— А кем?

— Механиком-водителем. В танковой разведке.

— Ага! А говоришь — не разведчик. Но ты не застал уже небось, а мне и на фронте поначалу таких командиров встречать доводилось. И решителен, вроде, и смел, а ни перспективы, ни того, что за соседней высоткой делается, знать не хочет. Случается, что такие и берут до поры до временя нахрапом, но потом их все равно бьют, если вовремя свои не раскусят. А впрочем, — Василий Иванович вдруг рассмеялся, — ты не пугайся. Народ здесь хороший, в общем-то. Разберемся, что к чему. Ты коммунист?

— Кандидат.

— Это хорошо. В нашем полку прибыло, значит. На последнем партийном собрании у нас кое для кого неприятный разговор получился. Федоров, секретарь наш, со мной неделю не разговаривает. Но это не страшно — пусть привыкает. Неплохой, кажется, мужик, много понимает, но в секретарях без году неделя, а в подчиненных у Горохова несколько лет ходит. Вот по инерции в глаза ему и заглядывает все время. Ему правду-матку в глаза резать надо.

— Кому? — попытался уточнить Иван. — Директору или секретарю?

Петров расхохотался.

— Обоим. И тебе тоже. И мне. Или не так? Правда, брат, она еще никому противопоказана не была.

Сейчас, соскочив с лошади, он крепко пожал Ивану руку, спросил:

— Зачем звал? Неувязка какая-нибудь?

— Пойдемте ко мне. Разговор есть.

— Так. Выкладывай свой разговор, — усаживаясь в конторе за стол, предложил старый геолог.

— Дело у меня вот какое, Василий Иванович. Надо с нашим народом поговорить, беседу провести, что ли. Тема; примерно, такая: «Почему в нашем районе должен быть металл». Вам, как говорится, и карты в руки.

Василий Иванович вскинул седые лохматые брови и заразительно захохотал.

— Не понимаю, чего здесь смешного, — нетерпеливо пожал плечами Гладких. — Уверяю вас, что это просто необходимо. Надо же в людях уверенность крепить, что не напрасно они трудятся.