Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке

— Да с чего бы это, Максуд Мамедович? Я тут месяц только работаю, отпуск еще не заслужила. Да и положение у нас трудное, Сергей не работает, вы же сами просили меня работать и за себя и за него. Какой отпуск?

— Сергей деньги вернул, пока остается у нас. Завтра выходит, он теперь поработает и за тебя. Это не государственная контора, я хозяин. Хорошо работаешь — положено поощрение, плохо работаешь — накажу. Понимаешь?

— Ничего не понимаю, — вздохнула Наташа. — Хоть бы кто объяснил, что все-таки происходит?

— Что объяснять, — развел руками Максуд Мамедович. — Я думаю, Петр Яковлевич жениться собирается, понимаешь. Я думаю, он сделал очень хороший выбор. Сам бы женился на такой девушке, да, но у меня есть жена. Одна прежняя, — хохотнул он, загибая пальцы, — одна настоящая, одна будущая. Хватит мне.

— У тебя, Максуд, восточное представление о женитьбе, — поморщился Нигилист. — У меня будет одна жена, Наташа.

— С чего ты взял, что она у тебя будет? — рассердилась Наташа. — Я, например, не знаю, будет или нет.

— Своенравная девушка, — с восхищением посмотрел на нее хозяин. — Огонь! Я теперь жалею — зачем у меня есть уже одна жена, вторая, третья… Всех отдам за эту! Ох, опоздал…

— Тебе и не нужно ничего знать, — строго прекратил пререкания Нигилист. — Спасибо, Максуд, она закроет лавочку на замок.

Хозяин улыбнулся еще раз, кивнул и удалился.

— Откуда у тебя такие замашки, Петя? — язвительно спросила Наташа, сама удивляясь, как посмела назвать солидного дядьку на пятнадцать лет ее старше просто Петей. — Ты что, прямо из рабовладельческого общества сюда прибыл? Да с чего ты взял, что я сижу тут и аж подпрыгиваю от нетерпения, когда же придет богатенький Петр Яковлевич и позовет меня замуж!

— Я предупредил родителей, что сегодня в первой половине дня приеду к ним с девушкой, которая будет моей женой. Старики очень обрадовались, они ведь ждут не дождутся, когда я женюсь. Как и все родители, у которых взрослые холостые сыновья. Надеюсь, ты не подведешь меня, — отвел глаза Нигилист. При этом нос его чересчур нервно дернулся.

— А как же быть с моими родителями? — поинтересовалась Наташа.

— Не надо думать, что я не уважаю их. Мы не сможем увидеться с ними потому, что я не хочу откладывать наше бракосочетание. Пожалуйста, Наташа, перестань капризничать. Я очень уважаю твое мнение и сделаю все для того, чтобы ты была счастлива. Можешь не сомневаться в этом.

— Господи! — закричала Наташа. — Ну как ты не поймешь — может быть, да не может, а так и есть, я просто-напросто не люблю тебя! И не хочу с тобой даже просто так встречаться! Так же, как и та, которой ты делал предложение в первый раз.

— Потом она пожалела об этом. И я пожалел о том, что не настоял на своем. Но я тогда был совсем другим человеком. Теперь я не позволю, чтобы ты сожалела о своей глупости. Лучше помучиться, привыкая, месяц-другой, чем потом всю жизнь кусать себе локти.

— Ох, какой же ты!.. — всплеснула она руками. — Ну, и что же мне делать с таким?.. Прямо как репей — так и цепляется, так и цепляется! Хоть говори ему, хоть кол на голове теши — не понимает.

Нигилист молча смотрел на нее светлыми, водянистыми глазами — они были совершенно бесстрастны.

— Ну, хорошо, — согласилась Наташа.

Спустя три часа Наташа сидела в своем изоляторе совершенно обалдевшая от увиденного и услышанного и пыталась понять, что же все-таки случилось.

Черный «мерседес» доставил ее к дверям общежития. До чего же хорошо ехать в такой шикарной машине, слушать музыку и смотреть сквозь тонированные стекла на суетящийся люд. Не то что в троллейбусе, двери которого ужасно скрипят и не могут закрыться, потому что народ на подножках виснет: ехать же все хотят, а троллейбус не резиновый. Ну никакого сравнения с мягкими, светло-коричневыми кожаными сиденьями «мерседеса»!

А случилось после того, как она закрыла свою палатку и поехала с Нигилистом к его родителям, вот что. Конечно, Наташа волновалась, так прямо и видела: встретит ее эдакая светская дама с презрительным взглядом, вроде матери Сергея, только еще больше расфуфыренная, да начнет разглядывать, расспрашивать, а потом сделает вывод, что она, ясное дело, не пара любимому сыночку Нигилисту. А он, конечно же, будет настаивать на своем и, Господи Боже мой, что же это будет за мука для нее! Еще к дому не подъехали, а Наташа уже десять раз пожалела, что согласилась. Решила: как только увидит косой, недоброжелательный взгляд, сразу же уйдет. И никто не уговорит ее снова вернуться.

Вначале ее поразила квартира — самая обыкновенная, в блочной пятиэтажке без лифта. В Гирее, у Ирки Кругловой, квартира в двухэтажном казенном доме была раза в три побольше, хоть Владимир Иванович и не ездил на «мерседесе», всего лишь на «волге». И мебель самая обыкновенная — старые гардеробы, кресла, трельяж, сервант. Лишь телевизор был новый, импортный — «Панасоник».