Просто неотразим

Джон сжал ее соски большим и указательным пальцами и потянул вверх, и все остальное перестало волновать Джорджину. Ей было бы все равно, даже если бы на террасе вдруг появилась целая толпа народу. Выгнувшись и подняв руки, она обхватила Джона за шею и притянула к себе его лицо. Жадно приникла к его губам и всунула язык ему в рот. Он застонал и стал яростно терзать ее грудь, стискивал ее, тянул за соски вверх и в стороны. Затем он расстегнул юбку и спустил ее вниз. Вслед за юбкой к ногам Джорджины упали и атласные голубые трусики. Переступив через одежду, она ногой отбросила ее в сторону. Теперь она была полностью обнажена и ягодицами прижималась к шершавым джинсам Джона. То, что он был одет, еще сильнее возбуждало Джорджину. Двигая бедрами, он прижимался к ней набухшим членом и одновременно покрывал поцелуями ее шею, покусывал плечи, пощипывал губами кожу.

Джорджина смотрела в темное окно и видела, как его большие руки скользят по ее телу. Он ласкал ее груди, живот, бедра. Просунув колено между ее коленей, он заставил ее раздвинуть ноги, и рукой стал неторопливо ласкать ее. Она тут же стала влажной, и ее пронзила сладостная боль. Внутри ее огненной лавой растекалось желание. Она смотрела на свое отражение и не узнавала женщину, которую видела там. Эта женщина в отражении выглядела опьяненной. Джорджина услышала, как из ее горла вырвался стон, и испугалась, что сейчас кончит, если не остановит Джона. А она хотела испытать экстаз одновременно с ним.

Позволив себе еще несколько мгновений понаслаждаться его ласками, она повернулась к нему и обняла за шею. Жадно целуя его, она стала согнутой коленкой тереться о его пах. Джон застонал и, стиснув Джорджину, приподнял ее. Она нежно провела губами по его шее, а потом, изогнувшись, соскользнула на пол и вытащила из его джинсов футболку.

Джон закинул одну руку за голову и, подтянув майку к шее, сорвал ее с себя. Джорджина перевела взгляд с его лица на широкую мускулистую грудь, поросшую курчавыми волосками, которые над животом собирались в узкий мыс, исчезавший под ремнем джинсов. Обнаженной грудью она прижалась к нему так, чтобы этот мыс оказался у нее в ложбинке.

– Взгляни на себя, – негромко проговорил Джон. – Ты – лучший подарок в моей жизни. Ты как рождественский подарок, завернутый в красивую бумагу.

Повозившись с молнией его джинсов, Джорджина наконец расстегнула ее.

– Ты был послушным мальчиком? – спросила она, засовывая руки ему в брюки.

– Боже, да, – судорожно выдохнул Джон. Она приспустила джинсы вместе с его трусами.

– В таком случае, – продолжала она, обхватывая его тугой член, – в кого ты хочешь поиграть? В гадкого мальчишку или в хорошего?

Шумно дыша, Джон снял кроссовки.

– Я не знаю, как играть в хорошего. Слишком много лет я играл так, что меня удаляли с поля, поэтому мне поздно меняться.

– Значит, играем в гадкого?

Джорджина решительно спустила джинсы и трусы Джона и провела ладонями по его бедрам. От ее прикосновения его мышцы напряглись, и она пришла в восторг оттого, что ее ласки так действуют на него.

– О-о, – простонал Джон.

Он переступил через одежду, достал из заднего кармана джинсов свой бумажник, бросил его на столик возле дивана и выпрямился. Теперь перед Джорджиной стоял обнаженный атлет с совершенным телом. Годы тренировок проявлялись в рельефе мышц. Он выглядел мощным и сильным.

Джорджина приблизилась к нему, и ей в живот уперся его горячий член. Она обхватила его пальцами и подняла глаза к лицу Джона. Его взгляд был затуманен страстью, и она поняла, что не забыла, как доставлять удовольствие мужчине. И как доставить удовольствие именно этому мужчине. Семь лет назад он сам научил ее, как сводить его с ума, и она хорошо усвоила тот урок. Подавшись вперед, Джорджина кончиком языка прикоснулась к его мягкому соску, а потом сжала его губами, и он тут же набух и стал твердым.

Джон запустил пальцы ей в волосы и прижал ее голову к своей груди.

– Как же мне хорошо! Я сейчас умру!

Прижимаясь к нему грудью, Джорджина приподнялась на цыпочки.

– Тогда моли Господа, чтобы он смилостивился над твоей душой, – прошептала она и взяла в рот мочку его уха.

Легонько куснув Джона в шею и в плечо, она стала целовать его, спускаясь вниз вдоль мыса волос к низу живота.

Встав перед ним на колени, она стала целовать и гладить его член.

– Тайм-аут, – вдруг проговорил Джон и, подхватив ее под мышки, поднял на ноги.

– Никаких тайм-аутов, – решительно заявила Джорджина. Она уперлась ладонями ему в грудь и толкнула. Джон попятился, и она стала наступать на него. – Это не хоккейный матч – Она толкала его до тех пор, пока он не уперся икрами в диван. – А я не твой товарищ по команде. – Джон вынужден был сесть, и она встала между его раздвинутых ног.

– Джорджи, дорогая, я бы никогда не принял тебя за парня.