Читаем Просто об искусстве. О чем молчат в музеях полностью

Мы часто сталкиваемся с «современностью» работ прошлого. Если посмотреть на это внимательнее, можно заметить, что всё есть всегда[8]. Но мы принимаем за историю искусства только мейнстрим. Нам удобнее классифицировать и удивляться тому, что не помещается в рамки. А сверху мы надеваем идею прогресса, придуманную блаженным Августином. Ведь так приятно чувствовать себя прогрессивнее (какое насыщенное конкретным смыслом слово) предков просто оттого, что ты жив. Чуточку более продвинутым, чем все умершие, включая живших на полную катушку гениев-гедонистов.

Ювелир Челлини скандалил, врал, убивал. А также владел замком во Франции, потому что очаровывал заказчиков и делал украшения лучше, чем конкуренты.

Факты:

1. Отец заставлял Бенвенуто играть на флейте. Сын это ненавидел! Но в один трудный год нелюбимое дело спасло Бенвенуто – он устроился работать музыкантом.

2. Подростком Челлини на год ушел из дома из-за того, что его костюм без спроса дали надеть брату.

3. Содержал семью сестры после смерти её мужа. Этим он спас её дочерей от единственной дороги, открытой бедным девочкам в эпоху Возрождения.

4. Без раздумий наставил оружие на испанцев, которые хотели забрать вазу, не заплатив. Угрожал физической расправой конкурентам.

5. Работники мастерской спали вповалку, часто по двое в кровати. Случалось разное. Так как разное было запрещено, Челлини часто шантажировали, но он ускользал.

Что нужно сделать, если вы решили стать как Бенвенуто?

1. Уметь выстрелить в шпагу испанского полковника так, чтобы того разрезало пополам. Тут же получить индульгенцию от папы Римского.

2. Умертвить убийцу брата без единого сомнения в правильности такого решения.

3. Дерзить папе Клименту VII, который тебя очень любит. А затем бегать от его гнева.

4. Бросить любимую юную куртизанку, когда её мать запросила слишком дорого.

5. Распустить слух о том, что убил Карла Бурбона – предателя короля Франции, на которого ты работаешь.

6. Обвиняться в анальном – за это, кстати, могли казнить – сексе с натурщицей, изображенной в «Нимфе Фонтенбло». Выйти чистым. Потом выдать замуж истицу за своего работника, с которым перед этим она наставила тебе рога. И опять крутить с ней роман, регулярно избивая.

7. Не имея образования в области монументальной скульптуры, напутав с отливкой, получив слишком мало денег, сделать одну из лучших скульптур в мире – «Персей», соединив в ней страшную красоту и привлекательность смерти.

8. После 50 жениться на своей служанке. Учить старшую дочь играть на арфе.

9. Уйти в монастырь, но быстро разочароваться.

10. На старости лет написать биографию, нещадно привирая в свою пользу.

Тициан

Тициана называли «королем художников, художником королей». Эта характеристика так притягательна, что её тибрили такие разные живописцы, как Рубенс и Глазунов. Что оказалось главным в возникновении успеха подобного масштаба?

Труд?

Тициан пахал. Со временем организовал мастерскую и за счет наемной силы стал успевать ещё больше. Заказчики желали видеть себя на его полотнах в ролях святых и торопили сразу со всех сторон. Но так работали все крупные художники. Конкуренция была такова, что при всех заслугах мастера его место в художественной жизни Венеции перехватывали то Порденоне, то Тинторетто.

Божественный талант?

«Божественное» – синоним «я не знаю». Мы имеем право не знать. Но зачем нам пользоваться этим правом, если мы можем посмотреть на полотна Дюрера, Рафаэля, Веронезе, Лотто и убедиться, что их взыскательный вкус не менее изобретателен. Дар, особенно в портретной живописи, у Тициана был бесспорный. Один папа аж присел перед своим изображением. Ему так «понравилось», что Тициан навсегда покинул Рим.

Но талант не объясняет, как стать королем среди сотни талантливых художников.

Заказчики?

Влиятельные щедрые меценаты решают в социальной судьбе художника почти всё. Покажем некоторых.

Тициан. Портрет инквизитора, дожа Андреа Гритти

В молодости Гритти делал вид, что торговал зерном в Константинополе. На самом же деле он шпионил в пользу Венеции. Прознав об этом, турки заточили Гритти в тюрьму, откуда тот не без женской помощи бежал.

Когда Гритти избирали на пост дожа, противники-венецианцы махали компроматом: у него в Османской империи осталось трое внебрачных сыновей. Ну и что? Зато он любил шикарную одежду, перстни и был великим воином.

Тициан. Портрет инквизитора, дожа Андреа Гритти

Тициан. Портрет Карла V в кресле

В зрелости, нагибая всю Европу, Карл V любил оргии. В старости – крестился перед «Троицей» Тициана скрюченными от подагры руками и ныл, что хочет передать управление империей сыну. Карл репетировал собственные похороны вплоть до отпевания и захоронения.

И однажды поднял кисть, оброненную Тицианом.

Изображенный на этой картине Карл V активно жег еретиков и присваивал их имущество. На эти деньги набожный король воевал и заказывал Тициану картины про свою сексуальную озабоченность.

Как все было в реальности?

Перейти на страницу:

Все книги серии Искусство с блогерами

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга
Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга

В этой книге нет больших литературоведческих анализов. Да и какой в них смысл после трудов Бахтина, Лотмана, Дунаева и Набокова? Перед вами история о том, как литература переплетается с жизнью обычного человека и как в ней можно найти ответы на все важные вопросы – стоит лишь подобрать правильный момент для чтения, увидеть и услышать подсказки, которые спрятали писатели в страницах своих трудов.Автор этой книги, филолог, журналист и блогер Николай Жаринов, рассказывает о книгах, которые сопровождали его на протяжении самых значимых и переломных событий в жизни. Мы видим, как с возрастом меняется отношение к «Преступлению и наказанию» Достоевского, почему книги Кинга становятся лучшими друзьями подростков, и как Бунину удавалось превращать пошлые истории в подлинное искусство.Это исповедь, от начала и до конца субъективная, личная, не претендующая на истину. Спорьте, не соглашайтесь, критикуйте – ничто не возбраняется. Ведь по-настоящему литературу можно понять, только проживя ее через собственные эмоции.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Николай Евгеньевич Жаринов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону
Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону

Книга «Апокалипсис», или «Откровение Иоанна Богослова», – самая загадочная и сложная часть Нового Завета. Эта книга состоит из видений и пророчеств, она наполнена чудищами и катастрофами.Богословы, историки и филологи написали множество томов с ее толкованиями и комментариями. А искусствоведы говорят, что «Откровение» уникально в том, что это «единственная книга Библии, в которой проиллюстрирована каждая строчка или хотя бы абзац». Произведения, которые сопровождают каждую страницу, создавались с III века до начала XX века художниками всех главных христианских конфессий. И действительно проиллюстрировали каждый абзац.Это издание включает в себя полный текст «Апокалипсиса» по главам с комментариями Софьи Багдасаровой, а также более 200 шедевров мировой живописи, которые его иллюстрируют. Автор расскажет, что изображено на картинке или рисунке, на что стоит обратить внимание – теперь одна из самых таинственных и мистических книг стала ближе.Итак, давайте отправимся на экскурсию в музей христианского Апокалипсиса!

Софья Андреевна Багдасарова

Прочее / Религия, религиозная литература / Изобразительное искусство, фотография
Омерзительное искусство
Омерзительное искусство

Омерзительное искусство — это новый взгляд на классическое мировое искусство, покорившее весь мир.Софья Багдасарова — нетривиальный персонаж в мире искусства, а также обладатель премии «Лучший ЖЖ блог» 2017 года.Знаменитые сюжеты мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс! Да, в детстве мы такого про героев и богов точно не читали… Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они — персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира. После этой книги вы начнете смотреть на живопись совершенно по-новому, везде видеть скрытые истории и тайные мотивы.А чтобы не было так страшно, все это подано через призму юмора. Но не волнуйтесь, никакого разжигания и оскорбления чувств верующих — только эстетических и нравственных.

Софья Андреевна Багдасарова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее