Просто первая любовь (СИ)

Приподнявшись на цыпочки, я обхватил парня за шею и смачно чмокнул его в щеку. Так всегда делала наша кухарка — целовала дворового мужика Гаврилу, когда он приносил ей ведра с водой. Зачем я проделал это с Диком, не знаю, наверно хотел отблагодарить его, за то, что он не побил меня, а наоборот, довел до дома. Я проскользнул в дверцу, на ватных ногах, шатаясь из стороны в сторону, добрался до крыльца. Ступеньки становились все ближе и ближе, пока я не уткнулся в них носом. И тут меня сморил сладкий сон.

Пробуждение мое было ужасным. Как мне было плохо! Болела голова, крутило все суставы, кроме того, меня дико тошнило. Я приоткрыл глаза, удивляясь, что жив. Что со мной случилось? Я заболел?

Рядом с моей постелью, на коленях, стояла горничная с тазиком в руках.

— Он очнулся! — радостно воскликнула она.

Едва увидев таз, я тут же наклонился к нему, и из меня в мучительных спазмах долго выливалось что-то горькое и противное, пока я не закашлялся.

— Воды, — попросил я потом, слабым голосом.

У носа моего оказался стакан с водой, и я долго и жадно пил, а потом обвел взглядом комнату. О ужас! Здесь были все: отец, няня, кухарка, и даже дворовый мужик Гаврила. Лица у всех были мрачны, и они осуждающе молчали. Я понял, что над моей головой сгущаются черные тучи. Видимо, я страшно провинился.

И тут я все вспомнил. Свой побег, черного быка Люцифера, знакомство с молодым крестьянином, его флягу со сладким и вязким вином, наш пикник у реки, а потом… А потом был провал в памяти. Как же я здесь оказался?

Позже был страшный скандал. От отца моего влетело всем — маме, горничной, кухарке, няне и даже дворовому мужику Гавриле. Отец обвинял их, что они за мной плохо смотрели, поэтому я и сбежал из дома, шатался неизвестно где, а потом заявился грязный, оборванный, да еще и пьяный. Меня не беспокоили, просто заперли в спальне под домашний арест. Поминутно ко мне забегал кто-то из домочадцев, обтирал мое лицо влажным полотенцем, поил отваром шиповника, а вечером, когда желудок мой окончательно успокоился, мне дали немного бульона с кусочком хлеба.

На следующий день я чувствовал себя гораздо лучше и даже встал с кровати. Мои занятия с учителем пока отменили, зато мама, дрожа от страха, сказала, что отец вызвал меня к себе в кабинет. Это не предвещало ничего хорошего. Такое происходило лишь дважды в моей жизни. Первый раз — когда я спрятался в камине и просидел в нем пол дня, наслаждаясь, как домашние сбились с ног в поисках меня.

А второй раз — когда у меня нашли запрещенную книгу, которую я украл из библиотеки отца. В ней подробно объяснялось все про половые органы мужчины и женщины, а так же подробности их соития, ведущего к оплодотворению. Книгу я держал у себя много дней, зачитал и залистал до дыр, и когда ее случайно нашла горничная, у меня под кроватью, я имел крутой разговор с отцом. И вот — опять вызывает.

Я приосанился. В конце концов, у меня тоже была гордость, я же не знал, что это вино имеет такое действие. И сколько уже можно безвылазно сидеть в поместье? Если вчера, когда голова моя раскалывалась, я испытывал что-то похожее на раскаяние, то сегодня это чувство полностью улетучилось. Твердой поступью я вошел в кабинет, где пахло книгами, медикаментами, и присел на край полированного стула с высокой спинкой. Отец сидел напротив и мрачно посмотрел на меня.

Потом он долго допрашивал меня, в частности, его интересовало, где я был и как сумел раздобыть вино. Я солгал, что просто вышел прогуляться за ограду усадьбы, а фляжку с вином случайно нашел в траве. Такое объяснение отца не устроило, но он не смог поймать меня на вранье, поэтому пришлось его принять.

— Я решил, — жестко сказал отец в заключение нашего разговора, — что поеду в город и найму тебе гувернера, молодого, образованного, воспитанного мужчину, который научит тебя всему, что необходимо знать и уметь юноше твоего возраста. В частности — ездить верхом на лошади, стрелять из ружья, танцевать, поддерживать непринужденную беседу и ухаживать за девушками.

Я молча проглотил все это, хотя не имел ни малейшего желания развивать ни один из навыков, перечисленных отцом. Я категорически не желал стрелять, мысль о верховой езде внушала мне панический ужас, танцевать было просто нелепо. Поддерживать разговор? С кем? С дворовым мужиком Гаврилой? Да еще и за девушками ухаживать. Зачем? Мне были не нужны никакие девушки, в эротических снах меня преследовали совершенно другие сцены.

Та картинка, из книги отца, на которой крупным планом, со всеми подробностями, были изображены женские половые органы, повергла меня в состояние глубокого омерзения. Какая-то жуткая, бугристая дыра в окружении кожных складок. И это есть у всех девушек и женщин? Спасибо, не надо.

Картинка, где был изображен мужской член, мне показалась гораздо более привлекательной. Но я не мог сказать этого отцу. Что ж, раз он принял решение нанять и привести этого гувернера, так тому и бывать, ничего не поделаешь. Я заранее решил превратить бытие этого неудачника в ад и выжить его из нашего поместья, как можно скорее.