Просто плохо (СИ)

Стягиваю с себя шаровары и браслеты в перьях, выдергиваю заколки из головы, смываю обычной водой макияж. Ни хрена не выходит.

— Ами, — странный голос Ринаты. – Тебя зовет в зал один человек.

Закрываю глаза. Я так и знал. Мне не нужно гадать, кто это. Именно этого я боялся. Конечно, я могу сбежать, но он найдет меня. Не замечаю, что дрожу, салфетки выпадают из рук.

— Сказать, что ты не выйдешь?

— Нет!

Я кричу. Так говорить нельзя. Я должен выйти. Он ничего мне не сделает при всех. Натягиваю рубашку, джинсы. Ничего не вижу перед собой, когда спускаюсь в зал. Где он?.. Наугад иду к столику, за которым он сидел в прошлый раз. Правильно. Холодный, цепкий взгляд задерживается на моем лице. Усмешка, такая ненавистная. Меня мутит. В ушах стучит. Я сейчас упаду.

— Садись.

Мешкаю, на мои плечи опускаются несколько тонн в виде рук охранников. Ноги подкашиваются, но под меня успевают поставить стул. Почему так близко?.. Это он… меня насиловал? Не могу не посмотреть. Нет. Не он. Другой. Низкий, широкоплечий.

— Как дела? – невинно спрашивает Туманов, закуривая.

Беспомощно сижу, не в силах открыть рот.

— У тебя взгляд побитой собаки, — хмыкает он, выдыхая дым мне в лицо. Зачем-то расстегивают пуговицу на рукаве моей рубашки, закатывает его. Видит синяки, которые я пытался скрыть на сцене браслетами. Не шевелюсь. – Танцевал паршиво. Задница болит?

Шумно выдыхаю. Зубы стучат. Ужас охватил меня с головы до пят. Его издевки ничуть меня не трогают. Домой… домой. В безопасность. Туда, где его нет.

— Пей, — Туманов ставит передо мной стакан с газировкой и, не таясь, высыпает туда пакетик чего-то белого, размешивает вилкой. – Пей.

Не могу. Он кивает одному из парней и тот поит меня. Мне остается только глотать.

Отпускает. Дышать легче. Напряжение не такое ощутимое. Что за наркотики?

— Ну, что? – вдруг улыбается Туманов. – Поехали, продолжим?

Меня будто скинули с вертолета в Северный Ледовитый океан. Нет. Нет. Нет. Не соображая, хватаю нож и засаживаю ему куда-то. Парни за спиной не успевают среагировать. Туманов хватается за плечо. Попал. Жалко не в сердце. Ну, все, мне конец. Но он улыбается. Смеется. Хлопает меня по щеке. Меня передергивает.

Он ненормальный.

Страх растекается по венам, охлаждая кровь.

— Собачка не такая уж и затравленная?

— Оставь меня в покое, — это будто не мой голос.

— С чего это вдруг? С тобой интересно. Я думал, ты уже покинул город или покончил жизнь самоубийством. А ты пришел на работу, даже выступил. Может, тебя пропустить через всю мою охрану, тогда ты перестанешь хвататься за свою никчемную жизнь?

— Не… — голос срывается. – Не смей.

Это все наркотики. Едва соображаю.

— Ух, какие мы смелые.

Черные глаза блестят. Туманов машет охранникам, которые теперь не сводят с меня взгляда, чтобы они отошли подальше.

— Расскажи, что ты чувствуешь?

Закрываю глаза и вздыхаю:

— Усталость. И желание убить тебя.

— Хм, это интересно. Мы с тобой подружимся. Ладно. Сегодня живи, а завтра приедешь по этому адресу.

Передо мной на стол падает визитка. Он шутит? Я никуда не поеду. Я сбегу, убью себя, но никогда не приду.

— Да, кстати, — как бы невзначай роняет он, — Рината, твоя подруга, очень милая.

— Она не моя подруга, — бледнею так, что это невозможно не заметить.

— А ребенок у нее просто очарователен.

— Ты…

— Да, я могу все. Так что если ты не придешь…

На сцену выбегают девчонки, танцуют в блестящих шароварах, в грохоте музыке тонут его последние слова, но в них нет нужды. Я и так все понял. Теперь я полностью в его власти и деваться мне некуда.

========== Часть третья ==========

Сегодня выходной. Впервые за долгое время я куда-то не срываюсь, остаюсь дома. Лежу на диване, тупо терплю боль в заднице. Не поднимаюсь за обезболивающим, хотя стоило бы, наверное. Туманов сказал приходить к семи. Еще три часа. Сжимаю виски. Какой длинный день. И, наверное, будет не менее длинная ночь. Мне не страшно. Мне противно. От собственной беспомощности. Что я могу сделать? Пожаловаться Михалычу? Он не рискнет вступать в разногласия с Тумановым. Вон как трясется, стоит ему зайти в клуб. Сказать Рине, чтобы она бежала с малышкой? Я знаю, что это бесполезно. Такие как Туманов достанут из-под земли. Это не человек, это псих. Сотворить такое за отказ сесть за столик, а потом ничего не сделать, когда я проткнул его ножом? Это не поддается объяснению. Смотрю на часы. Прошло всего пять минут. Хуже всего то, что у меня нет выхода. Ума не приложу, как Туманов догадался, что Рината не просто моя коллега по работе, а самый близкий человек для меня. Ей я рисковать не могу. А, может, он и не догадывался. Может, совершенно случайно, и попал в точку. Но откуда он знает про ее дочь? Размышлять я мог до бесконечности, но понимал, что даже если бы не было Ринаты и Али, то был бы кто-нибудь еще. Туманов нашел бы другой способ меня принудить, заставить.

Что-то колет в районе груди. Чувствую себя так протяжно тоскливо, будто на похоронах.