Просто скажи: «Привет!»

Какой стыд. Это не он. Я ему не нравлюсь. Всё ужасно. Как будто рушится мир. Я была сама не своя. Хотелось выплакать своё горе. Я пошла туда, куда я всегда ходила, когда было невмоготу, — на безлюдную пыльную дорогу. Она всегда помогала мне. Она и утешит, и успокоит. Эта дорога была моей верной подругой. Я доверяла ей свои тайные мысли.

— Теперь я точно знаю, — говорила я ей. — Это не он смотрел на меня в электричке, не он жил в Базино, не он хотел со мной познакомиться. Это совсем другой, и я ему безразлична.

Но что делать, если я уже влюбилась в него? В того, кому я безразлична. Я долго так ходила по дороге и всё думала и думала. Моя тайная надежда, что он, наверно, тоже любит меня, но стесняется, рухнула. Я поняла окончательно, что всё себе надумала. Наверно, это всегда так: если ты кого-то любишь, то думаешь, что и он тоже. Тебе так сильно хочется, что ты выдаёшь мечту за действительность. Всё кончено. Я посмотрела на небо, оно было совершенно серое.

Шестая глава

Я вспомнила, как тётя сказала, что надо чем-то заняться, чтобы отвлечься, например, спортом. Тогда я не обратила внимания на её слова, а теперь подумала: Надо же, действительно, что-то делать. Что я всё страдаю и страдаю? Надо переключиться на что-нибудь другое. Если на спорт, то… спорт совсем не интересовал меня. Но надо было что-то предпринимать, и я, пересилив себя, стала ходить сначала в баскетбольную, потом даже в теннисную секцию. Но успехов так и не достигла. Не то что Златка. Вот она здорово играет в теннис. И движения у неё такие плавные и красивые, тогда как я всё время судорожно бегаю туда-сюда. И в баскетболе она спокойно, даже как-то неторопливо, без всякой суеты кидает мяч в корзину. Просто с ума сойти! И как у неё так получается? А Санька Страхова даже сказала, что нам до неё не допрыгнуть. Что правда, то правда.

И я снова начала думать о спектакле. Кого ещё просить поставить его? Никто не может. Надеяться не на кого. И остаётся одно: надо браться за дело самой. Ведь этого хочу я, значит мне и надо исполнять. У меня в голове всё время вертелась одна фраза, которую я где-то вычитала: «Кто, если не я?»

На перемене я подошла к группе девочек, которые слушали разглагольствования Сани Страховой и предложила:

— Давайте к Новому году поставим спектакль.

— А какой спектакль?

— Ну, «Золушку», например.

— А кто будет руководителем? — спросила Саня Страхова.

— Никто. Сами будем.

— Как это сами? — сказала Саня.

Вот вредина, всё время спорит.

— Надо, чтобы кто-то руководил.

— А никто не соглашается, поэтому будем сами. Я, Вика, и ты поможешь, — добавила я её, чтобы она не выступала против.

Как ни странно, Саня согласилась. Набрались желающие. После уроков стали выбирать роли. Мы с Саней стали «сестрицами». Давно мечтала. Золушкой стала Вика. Она как раз подходит: и красивая, и добрая. Начали читать пьесу. Но постоянно на что-то отвлекались, были какие-то запинки. Саня то и дело вмешивалась. И через некоторое время все уже говорили разом, всем непременно надо было отпускать шуточки, делать замечания. Ничего не получалось, я не знала, как навести порядок. Саня Страхова сказала:

— Вот видишь. Я же говорила, что нужен руководитель.

Все разошлись. Я шла в подавленном состоянии, когда в коридоре встретила вожатую Люду и рассказала ей о неудаче. Она сказала:

— Ладно. Я помогу вам поставить спектакль.

И назначила меня старостой, как самую активную. Я должна отвечать за то, чтобы все приходили на репетицию.

Ура, дело сдвинулось.

Снова разговаривала с тётей.

— Я никому не нужна, — сказала я.

— Главное, чтобы ты была нужна себе.

— Я ему не нравлюсь.

— Зато он тебе нравится. Вот и получай удовольствие, гляди на него и наслаждайся.

— Ещё чего! Как это? Так, что ли?

Я сделала восторженное лицо и вытаращила глаза.

— Нет, — засмеялась тётя, — Не так. Просто не отворачивайся в сторону, проходя мимо него, а смотри на него, и получай удовольствие, как от красивой картины. Он же тебе нравится, вот и наслаждайся, глядя на него Ты же ничего не просишь, ни на что не

претендуешь, просто смотришь, проходишь мимо и не терзаешь его своей любовью.

— Да это я сама терзаюсь. Я страдаю себе тихонько и никому не мешаю.

— А не надо страдать и плакать по ночам.

— А откуда ты знаешь, что я плачу по ночам?

— Все плачут от неразделённой любви. Ты пообщайся с ним, тогда, может, увидишь, что он оказался не тем, кого ты вообразила в мечтах. Ты вот втайне думаешь, что может, быть он тоже влюблён. А ты заговори с ним и поймёшь, так это или нет. А кроме того ты увидишь, что он, может быть, злой, или глупый, или эгоист. И тогда, разрушится то, что ты надумала и нафантазировала.

— А я не хочу это разрушать.

— Но этого же нет в реальности, это только в твоей голове. В твоём воображении.

— А мне нравится то, что я придумала в своей голове.

— Значит, ты живёшь в придуманном тобой мире и радуешься ему. А есть реальный мир, и нём тоже много интересного.