Просто ты умеешь ждать (СИ)

Эта традиция сложилась ещё в незапамятные времена, когда транспорт был неразвит, и добираться из одной части света в другую на лошадях можно было в течение нескольких месяцев. Тогда альфы или беты, долго пребывавшие вдали от Родины и брезговавшие ходить в бордели, заключали на чужбине временные брачные контракты с омегами. По истечении подобного контракта омега получал свободу и значительную денежную компенсацию в случае рождения ребёнка, а альфа возвращался к своей семье. Временные брачные контракты сохранились и в наши дни, причём заключали их теперь не только иностранцы, но и местные альфы и беты, не желавшие или не имевшие возможности связывать себя долговременными обязательствами. Порой подобные контракты были единственной возможностью хотя бы на время обрести семейное счастье и родить ребёнка для немолодых и не слишком привлекательных омег, которые не могли обзавестись постоянным супругом. Как правило, к альфам и бетам, заключавшим такие временные браки, окружающие относились вполне лояльно, а вот на омег смотрели косо, и мало кто брал их после этого замуж. Однако никто не посмел осуждать вдовца Джона Уотсона, заключившего подобный контракт со своим другом детства. Вот только окружающие немного удивлялись тому, что омега носил не кольцо, а ошейник с инициалами своего нового мужа. Ну так ведь у каждого есть свои маленькие странности. Вероятно, бета был приверженцем домостроя, потому и держал своего мужа на коротком поводке, чтобы тот помнил своё место и вёл себя соответственно.

Джону жилось бы у Джима не так уж плохо, если бы не резкие перепады настроения последнего. Когда бета был доволен, Джону перепадали подарки и ласковые слова, но когда у Джима было плохое настроение, лучше было не попадать ему под руку. Поскольку нрав его был непредсказуем, то лучше было вообще лишний раз не показываться ему на глаза. Ведь Мориарти отличался большой изобретательностью в выборе наказаний для провинившегося, по его мнению, омеги. А виноватым Джон считался даже тогда, когда Джиму просто не нравился его взгляд.

Одним из самых тяжёлых испытаний для Джона была обязанность развлекать гостей Джима, подавая еду и напитки. Причём, делать это он должен был лишь в одном ошейнике, и гостям при этом не возбранялось лапать его. Джон с трудом выносил похотливые взгляды и весьма недвусмысленные прикосновения, но протестовать не смел - он ведь сам влез в эту кабалу, и теперь вынужден был терпеть. Хуже этого был лишь еженедельный секс с Джимом.

Мориарти сразу разгадал намерение Джона, ложась с ним в постель, представлять себе Шерлока, и запретил омеге закрывать глаза во время секса. Теперь у Джона не было возможности скрыть свои истинные чувства, а притворяться, изображая, что ему нравятся грубоватые ласки нелюбимого человека, он не умел. Но Мориарти это, похоже, весьма забавляло и давало повод для очередных издевательств. Он связывал омегу, велел ему смотреть себе в глаза и начинал вести с ним задушевные беседы о семейной жизни с Холмсом. Джон получал удары резиновым шлангом не только за неправдивые ответы, которые не совпадали с выражением его лица, но и за молчание. Бил Джим сильно, но так, чтобы не оставалось следов.

- Что случилось? Тебе ведь раньше нравилось целоваться со мной, я видел, что ты был готов отдаться мне по первому требованию. Почему же сейчас ты идёшь в постель, как на плаху? - однажды спросил Мориарти.

- Хороша ложка к обеду, - ответил Джон. - Ты уехал и забыл обо мне, даже писал крайне редко. Я обиделся на тебя. Потом, когда ко мне посватался Шерлок, я хотел поехать к тебе, чтобы поговорить о наших отношениях и понять, нужен ли я тебе, но родственники меня не отпустили. Вспомни, что ты написал тогда в ответ на моё письмо. Ты фактически отказался от меня, а теперь, спустя несколько лет, ты вдруг вновь появился в моей жизни, и требуешь неземной любви. Прости, но с Шерлоком я узнал, что такое настоящая любовь, и больше не ошибусь, принимая за неё твои попытки манипулировать мной.

- Ну и где теперь твой альфа? А я рядом с тобой, и только от меня зависит твоя жизнь или смерть, - Джим злобно сверкнул глазами и, достав из запиравшейся на ключ тумбочки пистолет, поднёс его ко лбу Джона. - Паф!

Вопреки ожиданиям Мориарти омега не испугался и не стал молить его о пощаде, а спокойно произнёс:

- Я не боюсь смерти. Более того, я хотел бы умереть, чтобы соединиться со своим истинным.

- Не забывай, что у тебя, кроме твоей никчёмной жизни, есть ещё младший брат. Неприятно будет, если с ним вдруг что-нибудь случится, - сказал Джим и врезал Джону по голове рукояткой пистолета. Когда тот потерял сознание, Мориарти продолжил избивать его, вымещая злость за то, что омега больше не желал быть послушной и легко управляемой игрушкой, как в детстве.