Просто вместе

Она тоже не задержалась. С этими ребятами особо не повеселишься… Все время ноют, какая дебильная у них работа… Да и Себастьян начал ее раздражать… Чтобы получить шанс лечь с ней в койку, этому кретину следовало быть поучтивее с самого утра. Если парень ведет себя безупречно задолго до того, как ему в голову придет идея запрыгнуть на тебя, из отношений может что-нибудь выйти…

Он лежал, свернувшись калачиком, на диване.

– Спишь?

– Нет.

– Тебе плохо?

– В 2004 году я скорее всего помру, – простонал он.

Она улыбнулась.

– Браво…

– Еще бы, я уже три часа ищу подходящую рифму… Можно так: в 2004-м стану волком.

– Да-а-а, ты просто гениальный поэт…

Он замолчал. Не было сил играть – он слишком устал.

– Поставь нам красивую музыку, ну ту, что ты слушала тогда…

– Нет. Если тебе уже грустно, не поможет…

– Но ты останешься еще ненадолго, если поставишь свою Castafiore?

– Выкурю сигарету и пойду…

– Договорились.

И Камилла в сто двадцать восьмой раз за эту неделю поставила Nisi Dominus Вивальди…

– Переведи мне.

– Сейчас, подожди… Господь одаривает тех, кого любит, пока они спят…

– Гениально…

– Красиво, да?

– Не зна-а-а-ю… – зевнул он. – Я в этом ни черта не смыслю…

– Забавно… То же самое ты говорил вчера о Дюрере… Но этому нельзя научиться! Это прекрасно и все тут.

– А вот и нет. Думай что хочешь, но этому учатся…

– Ты верующая?

– Нет. Хотя… скорее, да… Когда я слушаю подобную музыку, или вхожу в изумительную церковь, или смотрю на волнующую меня картину – скажем, на "Благовещение", – мое сердце переполняется чувствами, и мне начинает казаться, что я верю в Бога, но это не так: верю я в Вивальди… В Вивальди, и в Баха, и в Генделя, и в Анджелико… Они – боги… А тот, Бог Отец, – не более чем предлог, отговорка… Единственная его заслуга заключается в том, что он всех их – всех! – вдохновил на создание шедевров…

– Люблю, когда ты со мной разговариваешь… Я как будто умнею на глазах…

– Прекрати…

– Да нет, это правда…

– Ты слишком много выпил.

– Нет. Как раз не допил…

– Ладно, слушай… Красивое место… И гораздо более веселое… Именно это я больше всего люблю в мессах: радостные куски – Gloria, например, они утешают тебя после трагических фрагментов… Все как в жизни…

Долгое молчание.

– Спишь?

– Нет, смотрю, как догорает твоя сигарета.

– Знаешь, я…

– Что?

– Я думаю, тебе стоит остаться. Думаю, то, что ты говорил мне о Филибере и моем уходе, все до последнего слова относится и к тебе… Думаю, он будет очень несчастен, если ты уедешь, ты – залог его хрупкого равновесия, как и я…

– Э-э-э… Можешь повторить последнюю фразу по-французски?

– Оставайся.

– Нет… Я… Я совсем не такой, как вы двое… Нельзя складывать в один сундук тряпки и салфетки, как говорит моя бабуля…

– Ты прав, мы разные, но до какой степени? Может, я ошибаюсь, но, по-моему, мы втроем составляем отличную команду убогих. Ты не согласен?

– Я лучше промолчу…

– И вообще, что такое "разные"? Я не умею даже яйца сварить – и провела с тобой день на кухне, ты слушаешь только техно – и засыпаешь под Вивальди… Твоя байка про тряпки с салфетками – полный бред… Жить вместе людям мешает их глупость, а вовсе не различия… Совсем наоборот, без тебя я бы никогда не сумела распознать лист портулака…

– Ну, теперь ты научилась, и зачем тебе это?

– Еще одна глупость. При чем тут "зачем"? Почему надо все и всегда измерять полезностью? Да мне плевать, пригодится мне это или нет – я теперь знаю, что это такое…

– Видишь, какие мы разные… Что ты, что Филу – вы живете в выдуманном мире, вы понятия не имеете о жизни, не знаете, что это такое – драться за выживание и все такое прочее… Я интеллектуалов отродясь не встречал, но именно такими, как вы с Филу, их себе и представлял…

– А как ты их себе представлял? Он начал бурно жестикулировать.

– А вот так: фью, фью… Ах, маленькие птички, ох, прелестные бабочки! Фью, фью, боже, какие миленькие… Вы прочитаете еще раз эту главу, друг мой. Ну конечно же, дорогая. Я с удовольствием, и на улицу не пойду. Нет-нет, ни в коем случае – там воняет!

Она встала и выключила музыку.