Просто вместе

Она устала. Нужно было все время что-то лущить, резать, чистить или убирать. Чистое безумие… Как им удается перемалывать такое количество жратвы? Зачем так набивать брюхо? Да они же сейчас лопнут! 220 евро, это сколько в пересчете? Почти 1500 франков… Пфф… Сколько всего можно купить на эти деньги… Если извернуться, хватит даже на небольшое путешествие… Например, в Италию… Сидеть на террасе кафе, слушая бездарный треп красоток, потягивающих из толстенных чашечек слишком сладкий и слишком крепкий кофе…

Да, на эти деньги можно организовать чудную жизнь: рисовать, гулять по площадям красивейших городов мира, любоваться лицами людей и томными котами… Накупить кучу книг, дисков и даже шмоток на всю оставшуюся жизнь…

Через несколько часов все будет съедено, оплачено, переварено и извергнуто…

Она была не права, рассуждая подобным образом, и знала это. Она трезво смотрела на вещи. Камилла разлюбила есть еще в детстве, потому что завтрак, обед и ужин были для нее настоящей пыткой. Для маленькой одинокой чувствительной девочки эта ноша была слишком тяжелой. Один на один с матерью, которая курила, как пожарник, ставя на стол тарелку с едой, приготовленной как попало: "Ешь! Это полезно для здоровья!" – заявляла она, закуривая очередную сигарету. Иногда к ним присоединялся отец, тогда девочка как можно ниже опускала голову, чтобы не выдать себя. "Скажи, Камилла, ты скучаешь по папе? Так ведь, ну скажи?" – допрашивали ее.

А потом было уже поздно. Она потеряла интерес к еде… Да и мать в какой-то момент совсем перестала готовить… С тех пор она ела как птичка, с другими случаются вещи похуже, например прыщи. Все вокруг доставали ее, но она как-то выкручивалась. И никто ничего не мог с ней поделать; выглядела она вполне благоразумной… Она не желала иметь ничего общего с их жалким миром, но когда чувствовала голод, ела. Конечно, она ела, иначе не дожила бы до сегодняшнего дня! Ела. Но без них. В своей комнате. Йогурты, фрукты или мюсли – между делом, читая, мечтая, рисуя лошадей или переписывая слова песен Жан-Жака Гольдмана.

Унеси меня отсюда.

Да, она знала собственные слабости, и с ее стороны было полным идиотизмом осуждать тех, кто способен получать удовольствие от застолья. И все-таки… 220 евро за ужин – без вина! – это чистое безумие, разве нет?

В полночь шеф поздравил их с Новым годом и выставил всем шампанское.

– С Новым годом, мадемуазель, и спасибо за ваших уточек… Шарль сказал, что клиенты были в восторге… Увы, я в этом не сомневался… Счастливого Нового года, господин Лестафье… Ведите себя потише, в 2004-м получите прибавку…

– Сколько, шеф?

– Какой вы быстрый! Вырастет мое к вам уважение!

– С Новым годом, Камилла… Мы… Ты… Мы не поцелуемся?

– Конечно, поцелуемся!

– А со мной? – спросил Себастьян.

– И со мной, – тут же присоединился Марк… – Эй, Лестафье! Быстро к станку, что-то убегает!

– Уже иду, Дюкон. Ладно, в общем… Она закончила? Можно ей присесть?

– Хорошая идея, пойдемте ко мне в кабинет, деточка, – вмешался шеф…

– Нет-нет, я хочу остаться с вами до конца. Поручите мне что-нибудь…

– Ладно… Будешь помогать кондитеру с украшательствами…

Она складывала узоры из тонкой, как папиросная бумага, стружки, играла шоколадными завитушками, апельсиновыми цукатами, глазированными фруктами и засахаренными каштанами. Помощник кондитера взирал на ее действия, благоговейно сложив руки на груди, и повторял: "Вы настоящий художник! Настоящий художник!" Шеф смотрел на эти излишества другими глазами: "Для сегодняшнего вечера сойдет, но красота – не главное… Еду готовят не ради красоты, черт побери!"

Камилла улыбалась, украшая взбитые сливки красным соком.

О да… Красота – далеко не главное! Уж она это знает лучше многих…

К двум часам наступило затишье. Шеф не расставался с бутылкой шампанского, некоторые повара сняли шапочки. Все выдохлись, но каждый хотел побыстрее навести порядок на своем рабочем месте и уйти. Разворачивались километры пленки, чтобы все завернуть, перед холодильными камерами возникла толчея. Многие комментировали вечер и анализировали промахи: кто что прозевали почему, какие были продукты… Как бегуны, разорвавшие грудью ленточку и не способные остановиться, они надраивали столы и инструменты, чистили плиты и расставляли посуду. Для них это просто способ снять стресс и не загнать себя до смерти, подумала Камилла…

Она помогала им до самого конца, вычищая внутренности холодильного шкафа.

Потом она стояла, прислонясь к стене, и наблюдала, как официанты суетятся вокруг кофеварок. Один из них толкал перед собой огромную тележку со всякими лакомствами – шоколадными пирожными, маршмеллоу, джемами, крошечными трубочками с корицей и прочими вкусностями… Хм… Как же ей хотелось курить…

– Опоздаешь на свой праздник…

Она обернулась и увидела перед собой старика.

Франк из последних сил пытался держаться молодцом, но выглядел усталым, как собака, сгорбленным, бледным до зелени, красноглазым и осунувшимся.

– Ты как будто постарел лет на десять…