Просто выжить

— Да развеж я не понимала? И про тебя, и про мамку твою? Но моя-та вина в чём была? И отца когда не стало — я ж жалела тебя от души. А ты даже есть со мной не садилась. Схватишь кусок, чисто собака голодная, и прячешься. Я тебе молочка в комнате на стол — а ты и крынку разбила, да ещё и осколки мне у кровати высыпала. Шрам-та до сих на пятке есть. Вота, смотри…

— Прости, Морна. — У Веры непроизвольно навернулись слёзы на глаза — так жалко стало и девочку эту неприкаянную и Морну.

Морно обняла крепко, задышала в ухо — Ну, не реви ужо, будя, будя…

Сама тоже всхлипывала часто. Поревели, успокоились, помолчали…

— Ну, вода нагрелась, давай ужо мыть тебя.

Обе делали вид, что всё идет как надо, никаких слёз не было.

Морна взяла маленький котелок, отлила горячей воды и кинула туда чем-то плотно набитый мешочек.

— А что там, в мешочке?

— Дак мыльнянка. Ты пока вошкалась в доме — я листьев набрала. Щас закипит, достанем его и будешь им мыться. А отваром потом волосы помоем. И будешь белая, как сдобна булочка.

Хохотали обе от души. Представить тощую смугловатую Елину — булкой… Это было слишком смело и нелепо.

Мытся пришлось мешочком. Мылился он не сильно, но грубая ткань кожу прекрасно очищала. Волосы в отваре полоскали два раза, зато и ощущение чистоты появилось. Вера нашла шероховатый камешек и потерла загрубевшие ступни. Морна смотрела с интересом, но ничего не спрашивала. Напоследок окатила ее теплой водой с какой то очередной травкой. Пучок она вскипятила в отдельной миске и слила отвар в котел. Отвар пах луговой травой с нотками мёда. Чистые волосы поскрипывали в чистом же отрезе ткани. Мягкая шелковая туника так и льнула к телу. Трусы бы ещё раздобыть. Морна закутала ее в большой новый половик-одеяло и сунула в руки кружку с теплым молоком в которое щедро добавила мёд. Есть же счастье на свете. Такая специальная минуточка, когда все проблемы и заботы отступают. Нет ни мыслей, ни страхов, только покой и умиротворение.

А сама Морна между тем добавила в котел еще пару ведер воды и подкинула дров.

Пока вода грелась, она учила Елинку стирать.

— Вот смотри. Щас нагреется вода, кину мешочек с мыльнянкой. Тряпье я уже разобрала. Что почище одна куча, что грязное совсем — другая. Вот почище в перву очередь кинем в котел и будем мешать. Как закипит — поварим сколь надо, вона видишь, щипцы из дерева большие? Вот имя-та все из котла подоставаю и снесу под воду, прям тудой можно кидать — дно камянно, вода самоточная. Оно тама прополощется хорошо, тока пошевеливать иногда надо. А в ту воду, что грязная в котле — кинем то, что сильно запачкано. Тама портки мужицки, и постилки с лавок. Всю зиму на них сидели, давно пора намыть было. А как они закипят — выльем все прям на землю. Да поставим новый котёл с чистой водой. да и ещё разок с мыльнянкой кипятится бросим, а сами тем временем чистое из воды развесим. Вот и будет в дому ладно.

Глава 7

Со стиркой Елина провозилась до самых сумерек. Показав, где в кустах вырублено место и веревки натянуты, Морна ушла справлятся к скотине. Не сказать, что стирка- работа непосильная, скорее — скучная. Пока одежда вываривалась, Вера, а точнее — Елина — надо, надо привыкать к новому имени, от скуки рассматривала ведро. Странное какое. Не дерево, не кожа, не ткань. Трубка широкая из непонятного материала. Дно — деревянный круг, сверху кольцо — прут, типа ивовой ветки, распирает эту мягкую трубку и две рейки от кольца к донышку — для жесткости, что бы ведро форму держало. Легкое оно и удобное.

Столько всего нового и непонятного в этом мире. Шёлк паучий — это из чего? Неужели правда пауков разводят? Единый — кто такой? Нет, понятно, что божество местное, но какое оно? Может он монстр и ему по праздникам людские жертвы приносят. И, самое загадочное — до сих пор она не видела ни одной мухи, мошки или комара. Хорошо, конечно, но уж больно странно. Даже у скотины в хлеву мух нет. А вот черви в навозе — есть. Может здесь мошкара позднее появляется, а сейчас еще не сезон? Странно. На улице не меньше двадцати градусов. А в полдень так и ближе к двадцати пяти. Надо будет аккуратно все это выспросить. Это даже хорошо, что Морна такая простая. Хоть не заподозрит ничего. Хотя, что тут заподозрить-то можно? Сама ситуация переселения в тело девушки — да кому такое в голову придёт?

Елина уже развешивала последние тряпки, когда от дома послышался крик.

— Еляааа! Скоро ли ты тама?

— Иду уже!

Морна ждала ее на пороге.

— Пошли вечерять, поздно уже.

На ужин Морна приготовила большую яичницу, к ней суховатые лепешки и по кружке молока.

— Ты ешь, ешь давай, а то тощая, аж смотреть жалостно.

— Да я ем, вкусно всё, спасибо. А вот спросить хотела, там, в подполе, творог. Это для еды или на продажу?

— Дак если хочешь — давай сбегаю, принесу!

— Да нет, спасибо, это уж на утро. А почему не продаешь? Или в селе у всех коровы есть?

— Нее, корова — это у кого достаток в доме. А Мыса у нас еще молодая совсем. Телёночка мы отняли, продали, а молока она маловато дает. Неча пока продавать. Что дает — все сами и съедаем.