Простофиля

После этого их пути пересекались часто, но Держателю из Прибраства Капителей и “Райской Марте” из истории бравшей начало у низин пьедестала, так и не удавалось найти точки прикосновения, с которых начинаются все бульварные сюжеты, что заканчиваются в межгалактическом полете.

Манговый шквал обрушился по органам обоняния отдыхающего Перо, заставив того потревожить зазевавшегося хозяина, что стоял невдалеке и вел неспешную беседу с темным силуэтом, различаемым сквозь пелену ночи. Лонесс, встревоженный таким поведением сторожевого пса, быстро оглянулся на сторожевую будку что сияла во мраке, словно факел, выпущенный из рук незванных гостей для предупреждения приближения к месту.

Лонесс: Пора.

Марта Любина: Куда.

Лонесс: Кто.

Марта Любина: Будка.

Лонесс: Сторожевая.

И они разошлись, не наблюдая за походкой друг друга, но четко улавливая запах цитрусовых, который их соединял встречными ароматами, заставляя быть немного ближе один к одному, Перо же вел хозяина вперед, или наоборот, минуя таким образом дистанцию расстояния.

Глава 6

Полет или история.

Полет или история? Данным рассуждением, люди обитающие на заселенном пространстве поддавались находясь вне рамок, на необитаемом кусочке интервала, что разделяет их от границ пересечения с разумом заселенности, ведущем к пониманию сути поцессов и промежутку сосредоточения. Их проблематика была неподвластна меньшинствам, наблюдающим немое движение межкорпускулярных частиц в единичной полигамии сфокусированного временного интервала на единицу объема закрепленных масс.

Самри: История.

Рики: Вымысел.

Кима: Стоит.

Рики: Ой.

Самри: Стоит.

Кима: Ой.

Самри: Жуй.

Кима: Рай.

Рики: Конь.

С чего начинался конь.

Как это всегда бывает, история зарождения непомерных высот достижения вершин кристаллизуется путем длительных прогулок или вмешательством свыше. Эту простую истину, сохраненную в эпохах с закреплением власти, давно понял и распознал владыка по имени Кань, что был вторым консулом первого министра Земного владычества.

Детство Каня проходило как у всех нормальных детей того времени: быстрое подавление воли возлежания, путем неминуемого стояния на месте, ведущем затем к краху или полету в неизведанные миры и пространства, считаемые от начала пути и до места пришествия; вкушание неизведанных даров, приходящим извне и уходящим в никуда, не оставляющим никаких отпечатков на руках и других манипуляторах власти; стремления постичь непостижимые задачи, что перед тобой выстраивают непомерно жестокие и требовательные хозяева, что по причине неумения понять мысли других, зачастую сами создают себе проблемы, решить которые приходится под силу только очень требовательным по отношению к себе существам.

Его родители, или по мнению неокрепшего Каня, сюзерены-восседалы, не баловали юное дарование, ни горстки земли, что он топтал, ни камешка, что он сгребал, ничего не могло попасть ему в рот, под неусыпным контролем восседал. Из развлечений для будущего Крюлона земли от предков, оставалось только балование в ручьях, что протекали неподалеку и забавляли заходящих к ним будущих своими тонкими струями, сконцентрированными для подавления неуемной жажды питья с заглотом понимания жизни, что, безусловно, необходима растущим организмам. Старшие Крюлоны, Хамей и Свотка, уже не помнили, когда вступили в поездку по долгому странствию продолжателя Верховного сюзерена, но данная миссия давалась им с легкостью и непоколебимым покорством, к бывшим, будущим и стоящим. Кань начал заговаривать с посторонними созданиями когда в их размеренную жизнь вмешалась череда странных случайностей, приводившая отдельные слои в иступление и затупление, для него же это был вызов брошенный самому себе,– “Куп”,– неловко выбросил он, Хамей и Свотка молча переглянулись, не понимая о чем идет речь, но по смеющемуся Каню было понятно, он подрос и начал задавать неудобные вопросы. Для одних это беда, но Крюлоны, много лет заведывавшие землей предков, приняли это как вызов и с упорством непроходимых Великих, начали вкладывать смысл и любовь в их наследие, которое зачастую накладывало им не только пищу для ума, но и красоту жизни.

Время шло и жизнь не стояла на месте, один за другим, посещали их дом заезжие купцы из близко-далеких областей и провинций, что своим существованием подтверждали гипотезу о проявлении глубинных смыслов материи в совокупном присоединении ко времени и пространству закрепленному в Глобальном Шаре, что неизвестно с каких пор прикатился в их сознание.

Хамей: Свотка.

Свотка: Да.

Хамей: Что да.

Свотка: Это вопрос.

Хамей: Приблизительно.

Свотка: Много.

Хамей: По-невидимому.

– Амплитуда.– только и успела подумать Свотка, как к ним подошел принц Нари.

Хамей: Свотка.

Нари: Не надо.

Свотка: Не Хамей.

Нари: Слушаю.

Хамей: С л у ш а ю .

Свотка: Уже меньше.

Хамей: С учетом.

Свотка: Без Нари.

Нари: Без меня.

Хамей: Свотка.