Простой план

Я кивнул, все еще чувствуя себя виноватым за те обидные слова, что я произнес. Отец хотел, чтобы один из нас стал фермером, другой – юристом. Поскольку я лучше учился в школе, меня решили отправить в колледж. Впрочем, никто из нас так и не оправдал отцовских надежд; мы оба не дотянули до планок, что он установил для каждого из нас.

– Я прошу тебя помочь мне, – сказал Джекоб. – Никогда раньше я не обращался к тебе с просьбами, но сейчас не могу поступить иначе. Помоги мне вернуть ферму.

Я ничего не ответил. Мне не хотелось, чтобы он оставался здесь после дележа денег – я знал, что добром это не кончится, – но не мог найти подходящих слов, чтобы переубедить его.

– Я не прошу денег, – продолжал он. – Я лишь хочу, чтобы ты пустил слух о том, что Сара получила наследство.

– Ты еще даже не знаешь, согласится ли Мюллер продать тебе ферму.

– Если я предложу ему хорошие деньги, продаст.

– А ты не можешь купить другую ферму? Где-нибудь на западе, где нас никто не знает?

Джекоб покачал головой.

– Я хочу эту ферму. Я хочу жить там, где мы выросли.

– А что будет, если я откажу тебе в помощи? Он на мгновение задумался, потом пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, попытаюсь сочинить другую историю.

– Но разве ты не понимаешь, насколько это опасно, Джекоб? Твое присутствие здесь явится угрозой для всех нас. Единственная возможность избежать неприятностей – это исчезнуть всем вместе.

– Я не могу уехать, – сказал он. – Некуда мне ехать.

– Да перед тобой весь мир! Ты можешь осесть там, где захочешь.

– Я хочу только сюда. – Он топнул ногой по снегу. – Прямо сюда. Домой.

С минуту мы оба молчали. Опять налетел ветерок, и мы посмотрели на ветряную мельницу, но ее крылья так и не дрогнули. Я уже собирался с духом, чтобы ответить Джекобу отказом, убедить его в том, что затея его бессмысленна, когда вдруг он сам, словно угадав мои намерения, позволил мне взять тайм-аут.

– Тебе необязательно давать ответ прямо сейчас, – проговорил Джекоб. – Я только хочу, чтобы ты пообещал мне подумать о моей просьбе.

– Хорошо, – ответил я, благодарный ему за понимание. – Я подумаю.

Только потом, когда Джекоб уже высадил меня у дома и я открывал входную дверь, до меня дошло, почему он приоделся и подстригся перед нашей встречей. Он хотел произвести на меня впечатление, предстать передо мной зрелым и солидным человеком, доказать, что, выпади ему шанс, и он может справиться с ролью взрослого не хуже меня. Подумав об этом и представив, как он начищает ботинки в своей мерзкой хибаре, как просовывает ноги в неудобные тесные брюки, застегивает ремень, надевает носки, а потом стоит в ванной перед зеркалом, оценивая результат своих усилий, я почувствовал, как меня захлестывает волна жалости и к себе, и к нему; мне стало очень грустно оттого, что мы так далеки друг от друга. И ужасно захотелось помочь ему с фермой.

Но я знал, что это невозможно, как бы мне этого ни хотелось, и, когда днем я обговорил это с Сарой, она согласилась со мной.

– Он должен уехать, Хэнк, – сказала она. – Не может быть и речи о том, чтобы он остался.

Мы сидели у камина в гостиной. Сара опять вязала, и, когда она говорила, спицы негромко постукивали, словно переводили ее слова на азбуку Морзе.

– Ты должен заставить его понять это.

– Знаю, – кивнул я. – Но там я не мог этого сделать. Скажу ему обо всем в понедельник.

Она покачала головой.

– Не говори, пока не возникнет необходимость.

– Что ты имеешь в виду?

– Со временем он может утратить интерес к своей затее.

Я понял ее позицию; она боялась, что мой отказ настроит Джекоба враждебно по отношению к нам, толкнет его к Лу. Я хотел было поспорить с ней, сказать, что не стоит опасаться Джекоба, что он все-таки мой брат и ему можно доверять, но вдруг понял, что у меня нет весомых аргументов, нет солидных, объективных доказательств его преданности. И потому мне не оставалось ничего другого, как сказать:

– Жаль, что мы не можем помочь ему с фермой. Спицы замерли, и я почувствовал на себе взгляд Сары.

– Он не может здесь оставаться, Хэнк. Это погубит нас.

– Знаю. Я просто сказал, что мне жаль отказывать ему в помощи.

– Тогда возьми с него обещание, что он уедет. Только так ты сможешь ему помочь.

– Но что он будет делать, Сара? Ты об этом подумала? Ему ведь некуда ехать.

– У него будет миллион долларов. Он сможет поехать куда угодно.

– Только не туда, куда хочет.

– Совершенно верно, – подтвердила она, кивнув.

Спицы вновь замелькали в ее руках.

– Я всегда плохо относился к Джекобу, – проговорил я, – даже когда мы были маленькими. И мне кажется, будто я всю жизнь предавал его.

– Можно подумать, он очень много сделал для тебя.

Я пропустил ее слова мимо ушей. Она меня не понимала.

– Когда-то я относился к нему почтительно, – продолжал я. – Но только до той поры, пока не пошел в школу, где стал свидетелем того, как над ним издеваются из-за его полноты. Тогда я начал стыдиться того, что он мой брат. И смотреть на него свысока. Он знал это, чувствовал перемену в наших отношениях.

Спицы продолжали постукивать.

– Это вполне естественно, – сказала Сара. – Ты же был маленьким.

Я покачал головой.