Пространства и смыслы

Усама восклицает, что победа на войне — от Аллаха, и при этом ссылается на слова своего дяди, который говорил, что война сама распоряжается собой[314]. В качестве примера он приводит рассказ о том, как некие «франки» в «страхе и смятении» при наступлении незначительных сил мусульман нашли свою гибель в реке, через которую не знали брода. Мусульмане достали их тела ради надетого на них вооружения, Усама со своим дядей решили отрубить головы утонувших «франков» и отправить их в Шейзар[315]. Он описывает случай, как в местечке Хунак некоего Адама задрал леопард, которого местные крестьяне в честь этого случая прозвали «леопард — борец за веру»[316]. Таким образом, «священная война» для Усамы была не абстракцией, а являлась каждодневной реальностью.

Усама очень ярко описывает своё первое сражение с норманнами-крестоносцами под Апамеей, в котором он впервые осуществлял командование военным отрядом.

Через несколько дней после отъезда моего дяди глашатай кликнул клич, и я отправился в путь с небольшим отрядом, не достигавшим и двадцати всадников. Мы были уверены, что в Апамее нет конницы, — со мной было очень много всяких грабителей и бедуинов. Когда мы достигли долины Абу-ль-Маймуна и грабители с бедуинами разъехались по полям, на нас выскочило множество франков, к которым в эту ночь прибыло шестьдесят всадников и шестьдесят пехотинцев. Они вытеснили нас из долины, и мы бежали перед ними, пока не догнали людей, грабивших поля. Франки подняли громкий крик, и смерть показалась мне ничтожной по сравнению с гибелью людей, бывших со мной. Я повернулся к одному франкскому рыцарю в первых рядах. Он сбросил с себя кольчугу и тяжёлые доспехи, чтобы обогнать нас. Я ударил его копьём в грудь, и он вылетел из седла мёртвым. Затем я двинулся на всадников, следовавших за ним, и они отступили. А я был неопытен в сражениях и не участвовал в боях до этого дня. Подо мной была лошадь, точно птица, и я хотел настигнуть франков с тыла, чтобы сразиться с ними, а после ускользнуть от них.

В последних рядах войска был рыцарь на караковой лошади, похожей на верблюда. Он был в кольчуге и военных доспехах. Я боялся, как бы он не обнажил меч, повернув против меня, пока не увидел, что он пришпорил своего коня, и тот взмахнул хвостом. Я понял, что конь устал, я, бросившись на рыцаря, ударил его копьём. Оно пронзило его тело и высунулось спереди почти на локоть. Я же вылетел из седла из-за лёгкости своего тела, силы удара и быстроты лошади. Я снова сел на коня и вытащил копьё, думая, что убил своего противника[317].

Через некоторое время Усаму вызвал к себе его дядя, у которого его ожидал некий «франкский рыцарь» из Апамеи.